— Может, и так, — безразлично пожал плечами Ириден. — Зато ты успеешь придумать, как выпросить у Эльзы прощение. Вас ведь учат стратегии, вот и потренируешься в разгадывании женской логики. Пока на схемах и бумаге.

Усмехнувшись, я лишь кивнул. Не было у меня плана, как заслужить доверие истиной. Ни одной мысли не было, о каком плане вообще может идти речь? Я готов кинуть к ее ногам все, что имею и смогу завоевать. Готов совершить любой подвиг, и, как в древние времена, вызвать ее врагов на дуэль. Но ведь ей это не нужно…

В моем доме стояли подписанные с моей стороны приглашения на нашу свадьбу в нескольких ящиках. Нет. Это были не те, что когда-то прислали наши мамы в дом Эльзы. Я потребовал у мамы списки, и вычеркнув из них временно отсутствующих знатных людей, севших в тюрьму и ныне мертвых, повторил заказ. Сам вписывал имена, уважительные эпитеты, и оставлял место для подписи Эльзы, выставляя новую дату, когда, наконец, назову ее своей женой.

Присмотрел дом, выбрав один из тех, что уже никому не будет принадлежать. С огромным садом, удобной планировкой и ремонтом, который должен понравиться моей будущей жене, исходя из того, что я о ней знаю. Близко к центру столицы, но в самом тихом районе, который только можно найти. Заказал часть новой мебели для нашей спальни и детской. А еще я уже некоторое время ловлю себя на мысли, что рассматриваю наряды встречных дам с любопытством. Еще немного, и начну собирать гардероб для супруги.

— Она спрашивает обо мне? — почему-то сорвалось с языка, хоть я и не хотел знать ответ, боясь жестокой правды.

Герцог Ранев посмотрел на меня с непонятным сейчас сожалением. Это не была жалость в любом ее проявлении. Скорее, сочувствие, как его понимал Ириден Ранев в своей заботе о семье, к которой я не отношусь.

— Какой ответ ты хочешь услышать? — едва заметно пожал он плечами. — Нет, она забыла о твоем существовании? Сам понимаешь, что такого быть не может. Моя семья не такая. Сестра полюбила тебя, подпустила к себе и доверилась. Все, что случилось потом, она отнесла на собственный счет, посчитав себя несостоятельной, как женщина, раз у тебя не возникло мысли предупредить ее о своих действиях. Да, предал ты. Но ведь она сама рисковала, всем решаясь на последний шаг. Вот такая у нас извращенная логика. Мы не кричим о своей боли, а просто отходим в сторону.

— Знаешь, я ненавижу собственную слабую сущность, что не могла противостоять королевскому приказу. Если бы я был хотя бы равен ему, то смог бы отказаться исполнять приказ. Ведь тогда бы все сложилось по-другому. Я бы отменил все, потребовал заставить играть роль подставного жениха другого дракона, — принялся я оправдываться перед ним, сам не понимая, зачем.

— Возможно, и сложилось бы все у вас с ней, но кому было бы легче, упусти вы время, чтобы устроить новые ухаживания с другим драконом. Ты бы мог гарантировать, что за это время не случился переворот? А ведь счет шел уже на недели или дни. Второе, и не менее важное, что Эльзу могли бы убить. Истинная, это всегда слабость дракона. Твоя слабость. Предположим, ты не опустил бы ее от себя, вы играли свадьбу всем на зависть, и на торжестве взорвалась бомба, подобная той, что была тогда во дворце. Как по мне, так такой исход был бы логичен.

— Зачем им взрывать меня? — не понял я, к чему подобное предположение. — Да, был переворот, но я же был бы им не важен, как и Эльза.

— Не тебя. Короля Ульроса. Без начатой моей мамой бучи во дворце его отца, тут не появился бы любопытный и скучающий Лерье, а значит, и под убийство брата подставить его не сумели бы. Из самых близких и находящихся постоянно рядом людей, у Ульроса есть только ты. И как по мне, так чудесный повод бабахнуть на свадьбе, где будет отплясывать король, поздравляя лучшего друга. Своих они бы отвели из зоны поражения, да и не общались вы с Эльзой с семьями заговорщиков. Напротив, слишком многие, поддерживающие короля, оказались бы под ударом.

— Согласен, подобный план я бы и сам одобрил, посчитав его рабочим, требующим минимум вложений.

— И я так думаю. Все случилось так, что помогло вам избежать смертей. Так что пусть все идет своим чередом. Без сожалений и потерь с нашей стороны…

Иридена позвали сказать пару фраз новым воспитанницам, а я продолжал думать, развивая тему, начатую герцогом.

Он был прав, когда говорил, что заговорщики смогли бы добраться до Ульроса на нашей свадьбе. И взрыв подстроить там было бы достаточно легко в суматохе и всеобщей расслабленности. Но вмешались обстоятельства, представленные личным кошмаром нашей семьи — Элоизь Киль. Из призрачного плана посадить на трон одного из черных драконов, я неожиданно выпал, и также внезапно вернулся в него, хоть и не по своей воле. Эльза обиделась и уехала, развязав мои руки, позволив рисковать и не осторожничать с семьей Киль, заговорщиками и прочим сочувствующим им сбродом. Как я стал бы вести себя, останься она в городе, предположить сложнее.

Тот же момент с приездом Лерье. У нас в папках с допросами был первоначальный план заговора, и там младшего принца лишь обвиняли в отправке убийцы за головой короля. Доказать подобное им было бы не просто. А значит, сесть на трон мог и Лерье, от которого пришлось бы избавляться в спешном порядке, пока он не принялся казнить всех направо и налево. На сколько лет в таком варианте будущего растянулись бы поиски всех заговорщиков, суды, казни и восстановление после этого, я предположить не берусь. Слишком много неоднозначных моментов, в которых результат зависел бы от реакции окружающих.

Никогда не думал, что буду рад отъезду любимой, но Ириден сумел меня убедить в пользе нашего расставания, за несколько минут выставив ситуацию в ином свете. В том ракурсе, о котором я и не размышлял.

Лучше пусть живет Эльза где-нибудь, чем лежит в сырой земле. И не важно, будет она рядом со мной или полюбит кого-нибудь другого.

* * *

Добравшись, наконец, до дома родителей, и выдержав испытание ужином, на котором меня активно допрашивали мама и сестра, я был счастлив уединиться с отцом в кабинете. Можно сказать, сбежал, пока мама не потребовала объяснить ей те моменты, с которыми она не согласна.

Если раньше ее беспокоило, как и сколько я отдыхаю, чем питаюсь, с кем общаюсь, то теперь мама желала устроить мое будущее. И ее не волновало, сколько у меня важных и срочных дел. Ее целью было, что бы я нашел уже завтра Эльзу, и мы через день после этого сыграли свадьбу. Сейчас мама была согласна на простую церемонию, пообещав позже для нас организовать шикарную свадьбу. В ее понимании, все мои проблемы надуманные.

Вот от этого поучительного урока я и сбежал к отцу.

— Садись, сын, и рассказывай, как твои дела обстоят на самом деле, — устроившись за рабочим столом, отец дал мне понять, что готов слушать.

Я предпочитаю всегда сам начинать беседу с отцом. Так, чтобы ни у кого не осталось сомнений, кто главный в этом разговоре. Со стороны, наверное, смотрится это хоть и весомо, но слегка комично и наигранно. Однако, делать я так не перестану.

Фыркнув, я устроился напротив отца, расслабленно и немного развязно. Не хочу пасовать перед родителем, но садиться, как нашкодивший малыш, мне уже не по возрасту. Подрос я за последние лет пятнадцать-двадцать для подобных детальных отчетов. Многие из дел, с которыми я работаю сейчас, носят гриф секретно. И отвечать правду на абсолютно все вопросы, я не смогу при всем желании.