Мы уже приготовились к страшной бойне, потому что волки тоже двинулись на нее. Но тут в дверях появился сначала один силуэт, потом второй и третий. Я изумленно застыла, моментально позабыв о Кумохе, которая уже была пару метрах от нас. Не может быть…

Но оно могло, и было.

— А ну-ка, замри, зараза! — рявкнул знакомый хрипловатый голос. — Ты посмотри на нее! Раздухарилась!

Кумоха замерла, а потом медленно повернула голову назад. В ее глазах вспыхнула злость.

— Братья… явились все-таки…

— А ты как здесь, болезная? — Морок протянул руку и схватил ее за шиворот. Кумоха задергалась, засучила ногами, но разве она могла противостоять ему?

— Пусти! Иначе я это тело уничтожу! — визгливо выкрикнула лихоманка, колотя себя по бедрам. — Прямо сейчас раздавлю ее внутри будто вшу!

— Ты мне еще условия будешь ставить?! — Морок так сильно встряхнул Кумоху, что у нее клацнули зубы. Он швырнул ее Переплуту и сказал: — Достань-ка ее. Надоела.

Переплут сжал пальцы вокруг шеи лихоманки и поднес вторую руку к ее лицу.

— Нечисть болотная,

Нежить подколодная,

От синего тумана,

От чёрного дурмана,

Где гнилой колос,

Где седой волос,

Где завязана в тряпице

Порченка-Трясовица!

Земля — к Земле,

Нежить — к нежити,

А здрава — к здраве!

Да будет так —

Во Имя Сварога, Перуна и Велеса!

Отныне и вовеки! Гой!

Кумоха завизжала, задергалась, но все было бесполезно. А через секунду из Танькиных ноздрей показалась темная субстанция и темной лентой взмыла вверх.

— Куда?! — Мороз поднял свой посох и лихоманку засосало в кристалл. сверкающий на его навершии. — Разогналась, проклятая!

Пеереплут положил тело Таньки на лавку, и я присела рядом. Пощупала пульс, приподняла веки, после чего легонько похлопала ее по щекам.

— Эй! Таня, очнись! Ты меня слышишь?

— Все с ней хорошо будет, — услышала я голос Морока. — После Кумохиного соседства ей пару дней нужно, чтобы в себя прийти.

— Видали?! Видали?! Вот как ее, гадину черную отоварил!

Все удивленно обернулись и увидели домового, который уже стоял на своих двоих. У него на лбу блестела сизая шишка, но похоже Евлампий Гурьевич совершенно не замечал такой мелочи. Он несколько раз моргнул, глядя на трех братьев, а потом встряхнул головой.

— Неужто явились? Вот так дел-а-а-а-а… Подзадержались вы, помощнички! Все самому делать пришлось! Но Гурьевич сильный! Со всем справился! А почему? Да потому что за ним слава его предков, которые с лихоманками боролись! Табуретом окаянную зашиб! О, как!

— Да уж… Опоздали мы, — кивнул Мороз. — Если бы не ты, Гурьевич, беда бы случилась.

— Ладно, ладно… — гордо подбоченился домовой. — Не люблю я похвалу. Геройские дела да подвиги должны со скромностию рука об руку идтить.

— Уймись ты уже, герой! — не выдержала Яга. — Пока ты на полу после табурета отдыхал, братья-то Кумоху и одолели.

И тут раздался голос Морока:

— А я вот жду, когда мне объяснят, что здесь волки делают? Помниться они должны в лесу сидеть и носа из него не высовывать. Или я что-то позабыл?

— Не мы обещали, а предки наши, — огрызнулся Вячик.

— А вам уже клятва предков не закон? — Морок нахмурил брови. — Так что ли?

— Мы зла не творим, — набычился Тверд. — И в лесу больше сидеть не станем!

Намечались грандиозные разборки, но им помешал Мороз. Он несколько раз ударил посохом об пол, а потом раздраженно воскликнул:

— Да что ж такое?! Не слушается вьюга меня!

— И сейчас не слушается? — удивился Переплут.

— И сейчас! — Мороз направил посох на открытую дверь. — Тьфу ты черт! Что в этой деревне творится?!

— Может, вы чего знаете? — Переплут, прищурившись посмотрел на сказочных существ. — Ась?

— А чего мы знаем? Ничего не знаем… — домовой схватился за стиральную доску. — У меня вообще башка болит. Осмелился больно много. Лечиться надобно.

— Я ни сном, ни духом! — банник покраснел, а потом исчез в печи. Только красные пятки сверкнули.

— Что вы говорите? — полевик скривился, подсовывая ухо. — Не слышу-у! Глух стал к старости! Чево? Чево?

— Сейчас в ухо дам, сразу услышишь! — Морок поднес к его носу крепкий кулак. — Ну? Излечился?

— Излечился свет-батюшка! — полевик быстро закивал. — Чудеса! Чудеса и только! Побегу расскажу, что радость в мой дом возвернулась!

— Сели все! — рявкнул Мороз, и стены бани моментально сковало льдом. — Хватит шутки шутить! Рассказывайте, что здесь творится!

39

— Не знаем мы, что творится-то! — выступила вперед Яга. — Клянусь, батюшка! Дык, вроде все закончилось… Рубаха на месте, проныры, что в Навь попали наказаны, Кумоха зла натворить не успела… Что ж еще?

— Посох мой не работает! Я вьюге уже не хозяин! — рявкнул Мороз. — Если неправду мне говорите… пеняйте на себя!

— А может дело в переходе, который в доме кузнеца? — кикимора выглянула из-под лавки. — Кто знает…

— Так закрыт он! — воскликнул Евпатий Гурьевич и с гордостью посмотрел на нас. — Девки наши поспособствовали.

— Проверить бы… — кикимора подергала носом. — Сказка это дело такое…

— Вот и пойдем. — Морок обвел нас хмурым взглядом. — Все вместе. Ибо веры вам нет. Натворили дел, значит, отвечать всем придется.

— Доставайте своего краснопятого, — приказал Переплут. — Да побыстрее.

— Он-то здесь причем? — охнул водяной. — Банник ни слухом, ни духом!

— Я сказал, доставайте… — угрожающе протянул Переплут. — Слушать нечего не желаю.

Лукьян Степанович тяжело вздохнул и подошел к печи, в которую нырнул банник.

— Эй! Родион Феофанович! Просят вас показаться!

— Не желаю! — раздался глухой голос. — Чево мне по улицам морозным бродить, когда можно в теплой печи париться? Нет. Не пойду. И не уговаривайте.

— Хорошо, — добродушно сказал Переплут, а потом взял кочергу и взвесил ее в руке. — Сейчас печь расколочу, париться негде будет. А потом и баню спалю.

— Э-э-э… Вы поаккуратнее! — испуганно произнесла Марьяша. — Все-таки она мне принадлежит!

— Доля моя окаянная! Жестокая! — из печи показалась лохматая голова. — Покоя нетути! О-о-х…

— Вот и отлично. Вся компания в сборе, — удовлетворенно кивнул Морок. — На выход.

Мы переглянулись, недовольно поджав губы. Опять куда-то тащиться! Но спорить с тремя существами из Нави, было бы глупо. В теплой бане осталась только Танька, которую по-хорошему нужно было первой пендалями гнать впереди всех.

Наша многочисленная компания вышла из бани и поползла по сугробам в сторону дома кузнеца. Зато Морок, Переплут и Мороз преспокойно парили над ними, что бесило невероятно.

— Может на руках понесть? — прозвучал у моего уха вкрадчивый голос. — Тяжело