— Войска 1-го Украинского фронта три дня тому назад перешли в наступление на Львовском направлении.

Район действий отряда имени Пожарского в августе 1944 года из тылового превратился в прифронтовой.

Гитлеровцы усиленно охраняли военные объекты, и минерам приходилось действовать теперь вместе с боевыми группами. Даже к небольшим автомобильным дорогам мы пробивались с боем. Это в корне меняло тактику бесшумных партизанских налетов и нападений, терялся момент внезапности.

Мы знали, что в деревне Ветлино находится фронтовой склад продовольствия и боеприпасов, туда зачастили грузовики с полигона. Секреты «ФАУ-2» по-прежнему были в центре нашего внимания. Филипп Похилько два дня «обхаживал» деревушку, присматривался к местности, изучал схему проволочного заграждения, определял численность караула и время смены часовых. Комиссар предложил малыми силами захватить склад.

Группа Владека Риняка скрытно подошла к Ветлино. Похилько хотел дерзкой атакой смять охрану, ворваться на территорию склада, перебить гитлеровцев, отдыхавших в караульном помещении, а потом все уничтожить. По, готовя нападение па склады, он не заметил главного: гитлеровцы, замаскировав свои дозоры, внимательно просматривали местность.

Подползающих к проволочному заграждению партизан фашисты обнаружили раньше, чем те успели сделать в «колючке» необходимые проходы и занять исходную позицию для атаки. Разгорелся бой. Крупнокалиберные пулеметы свинцовым градом преградили дорогу не только к складу, но и к спасительному лесу. Огонь фашистов становился все плотнее и губительнее. Быстро светало. Риняк, потеряв связь с Похилько, послал в штаб посыльного. Ко мне примчался Семен Кикнадзе.

— Командир… Наши залегли под сильным огнем. Фашистов больше, чем мы ожидали. Владислав просит помощи.

Иван Царенко со взводом разведчиков обошел склад с тыла. Риняку передали приказ: при появлении в небе двух красных ракет сделать бросок вперед.

Охрана склада настолько увлеклась боем с прижатыми к земле партизанами, что прозевала маневр Царенко. Удар оказался внезапным. Минут через двадцать стрельба прекратилась.

Бегло осмотрев многочисленные хранилища, мы убедились, что с полигона сюда оборудование не поступило. Но зато сколько было здесь всякого добра: консервы, зерно, одежда, обувь! Наши разведчики сообщили об этом в Ветлино. Польские крестьяне не заставили себя упрашивать. Как только местные жители разобрали продукты и товары, минеры принялись за дело.

Партизаны не успели добраться до опушки леса, как помещения склада начали взлетать в воздух. Вокруг ухало, трещало, выло.

По селам пошел слух: высадился советский десант и несколько тысяч советских солдат двигается к городу Цисна. Телеграмму можно задержать, радиопередачу заглушить, с народной молвой ничего не сделаешь. Она обрастает домыслами и быстро распространяется. По слухам на Цисну шла десантная дивизия Советской Армии.

Вскоре после операции партизаны вышли на горный хребет. Едва заметная каменистая тропинка вилась в густом сосняке. Я ехал впереди верхом на лошади. Внизу по дороге к линии фронта двигались немецкие войска. Наши разведчики зорко следили за передвижением противника и докладывали о том, что видели и слышали.

Я ехал, прислушиваясь к доносившемуся снизу походному шуму. Вдруг мой конь остановился. Я толкнул его легонько ногами:

— Иди, вороной, смелей!

Но конь стоял, словно вкопанный. Глянул на тропку. Вот так встреча! В двух шагах от коня стоял огромный волк. Зверь был великолепен. Навострив уши и взъерошив шерсть, матерый волк прислушивался к голосам немцев. Стрелять я не мог. Выстрел привлек бы внимание фашистов. А волк все стоял и прислушивался. Вот он повернул голову и совершенно спокойно взглянул своими каштановыми глазами на меня. Он как бы спрашивал: «Что нам делать?» По его глазам я понял, что он не бросится на меня. Он словно говорил: «Звери там, внизу, а я, видишь ли, мирный местный житель». Волк чувствовал, что я его союзник, и он, и я остерегались того, что происходит там, внизу. Волк еще раз взглянул на меня и, уступив дорогу, прыгнул в кусты.

Отряд имени Пожарского действительно продвигался на Цисну. В городке побывали Венцель и Чабан, Они доложили: в Цисне началась паника.

Для начала в город партизаны заслали группу интернационалистов. Они взорвали там две мины. Это усилило панику. А тут еще наши минеры на дороге начали подрывать телефонные столбы. Взрывы ухали все ближе к городу.

Солдаты вражеского гарнизона, наслышавшись о десантной дивизии, бросились к машинам. Интернационалисты подняли стрельбу в городе. Гитлеровцы бежали, как крысы с тонущего корабля. Партизаны вошли в город, но к вечеру вынуждены были его оставить, так как разведка донесла, что на подходе к Цисне замечены крупные силы гитлеровцев.

В Цисну из Санока и Жешува съехалось полицейское и жандармское начальство, прибыли подразделения вермахта и гестапо. Еще бы! Красная «десантная дивизия» находилась близко от Цисны и вела себя весьма агрессивно. «Десантники» продолжали свою «работу». В селе Криве среди бела дня разгромили немецкое имение, а на следующий день в Устшике-Дольне мощнейшим взрывом пустили под откос воинский состав.

В Цисне прогремели взрывы в депо, на узле телефонной связи, лесозаводе. Затем наши секретные мины подняли па воздух два моста и помещение полиции. Мины, заложенные Павленко, Гузановым, Кикнадзе, Кучеровым, Риняком и Царенко, тоже не подвели. Ночью городок охватила новая волна паники. Многочисленные и мощные взрывы привели к ожесточенным перестрелкам между вражескими солдатами. Начались пожары. Оккупанты вновь покидали Цисну: они каждую минуту ожидали новых взрывов.

…А мы из района Цисны форсированным маршем выступили к польско-чехословацкой границе. Центр приказал партизанскому отряду имени Пожарского оказать помощь словацким партизанам. Мы спешили на Запад.

Впереди отряда шли разведчики, возглавляемые комсомольцем Михаилом Данильченко. На флангах двигалось боевое охранение. Марш — марш — марш! Все быстрей, все стремительней по лесным тропам, идущим вдоль горного хребта.

Светает. Поляны в густой росе. Здесь царство чабреца. Что ни шаг, то пахучий лиловый ковер. По чем выше поднимаемся в гору и подходим к гребню хребта, тем меньше полян, тем чаще на нашем пути возникают колючие заросли.

Едва заметны в кустах старые оленьи тропы. Горная вершина увенчана могучими буками. Зеленые стражи гор первыми видят огненный диск солнца и первыми встречают натиск ветра, неумолчно шумящего в их кронах.

Карпаты! Мой «Стригун» шел медленно, он как будто пробовал копытами каждый камешек.

А навстречу уже спешил посланец разведчиков.

— Товарищ командир, необычная находка. Данильченко послал доложить.

— Находка, говоришь? Какая?

Разведчик развел руками, замялся.

— Сюрприз готовим…

Что за находка? Какой сюрприз? Я тронул коня.

Вот уже слышу за кустами стук лопат и голоса:

— Давай, ребята! Ровняй! А ну, чуток возьми влево.

— Так! Порядок!

Я выглянул из-за кустов и осадил коня. Сердце забилось учащенно и радостно. Партизаны по-хозяйски устанавливали полосатый пограничный столб. На нем красовались две стрелки. Здесь сходились государственные