– Нет! – крикнула я, но кажется, здесь от моих криков ничего не зависело.

Мой дракон упал с высоты на каменный пол. Боже, он же разбился! Я услышала тихий стон и выдохнула с облегчением: живой. Хотя, кажется, это временно. Драконесса спикировала вниз и мгновенно обратилась человеком. Она победно улыбалась. А темный извивающийся хлыст, который только что был в ее когтистой лапе, теперь держала в руке. Выглядела она жутко. Алый рот кривой линией перечеркивал лицо: то ли жуткая усмешка, то ли ее просто перекосило от злости, не понять. А вот платье даже не помялось!

Она медленно приблизилась к дракону и занесла хлыст.

– Арника! – в драконьем стоне с трудом, но можно было разобрать слова. – Ты же будешь проклята и изгнана навечно!

– Только если кто-нибудь узнает… – Она выглядела и говорила как безумная. – Но этого не будет.

«Размечталась» – подумала я про себя. Уж меня-то замок точно в обиду не даст. Не таких красавиц в стенах топил…

Замок, ну конечно! Раз уж он признал меня своей хозяйкой, пусть помогает.

– Обезвредь эту чертову гадину, – тихо прошептала я. – Спаси моего дракона!

Ничего. Ни малейшего движения.

– Ну же! Замок, миленький, я тебя умоляю, – взмолилась я. – Это же наш дракон, собственный. Он нам нужен.

Но замок безмолвствовал. Даже стеной не шевельнул и дверью никакой не скрипнул. Впрочем, в этом зале и дверей-то нет, только стены, украшенные разноцветными камнями. От их радостного мерцания становилось тошно. А чертова драконица уже подошла так близко, и я почти видела, как она взмахивает своим хлыстом, тело дракона вздрагивает и остается лежать на полу. Бездыханное, мертвое…

– Значит так, замок, слушай сюда, – заговорила я зло и отчаянно. – Ты сам признал меня своей хозяйкой, так? А раз признал, слушайся. Сейчас же спаси моего дракона, иначе я тебе такое устрою! Превратишься в развалины! Ты не знаешь, какая я в гневе, а я ух!

– Что ты там бормочешь? – драконесса недовольно развернулась ко мне.

И это выгадало для дракона еще несколько секунд жизни. Чертова крокодилица смотрела на меня с бешеной ненавистью. И тут я поняла, что нужно делать: раз уж замок такой принципиальный и ни мольбы, ни угрозы на него не действуют, разберемся по-другому.

Я быстро выскочила из своего укрытия и поднялась в полный рост.

– Говорю, что такой уродине, как ты, красавчики-драконы не положены!

– Что? – зарычала она.

– Что слышала. Ты мерзкая ящерица и старая к тому же. Волосы жиденькие, нос картошкой. Выглядишь как деревенская девка. Да на тебя не то, что такой красавчик, а последний алкаш из сарая не позарится.

Уж не знаю, есть ли в этом мире алкаши из сарая, но надеюсь, что это явление повсеместное.

Это было неправдой. Драконесса смотрелась вполне симпатичной даже в невзрачном платье служанки. А сегодня и вовсе выглядела прекрасно, по крайней мере, до того, как ее перекосило от бешенства.

Да только мне требовалось ее хорошенечко разозлить, а тут все средства хороши.

Ох, кажется, у меня получилось. И как хорошо получилось!

Глаза врагини полыхнули жарким огнем, и она занесла хлыст, чтобы ударить меня.

Хотелось сбежать, спрятаться, исчезнуть, но стояла в полный рост и даже не думала двигаться с места.

Мгновение – и ноги драконессы провалились в пол до колена. Она вскрикнула, хлыст выпал из рук, а я потеряла дар речи и как завороженная наблюдала за тем, как медленно пол затягивает ее внутрь. Она тонула в камне, словно в болоте, пока не исчезла там полностью, с макушкой. Девица что-то кричала, возможно, даже членораздельное, но у меня в ушах стояла звенящая тишина. Наконец, пол в последний раз колыхнулся и стал ровным. И я со всех ног рванула к дракону.

– Миленький, ты живой? – запричитала я. – Что эта тварь с тобой сделала?

Я и сама видела, что сделала. Черный хлыст рассек одежду, обжег кожу. Я рванула камзол в стороны. На груди зияла рана, но не кровавая, а черная, как сама тьма.

– Что это, черт побери? Это вообще лечится? – засыпала я его вопросами.

– Не переживай, – чуть слышно простонал дракон, – и береги себя. Мне жаль, что так вышло…

– Эй, ты что? – воскликнула я. – Что значит «так вышло?» Ты не умирать ли собрался?

Дракон с трудом разлепил ссохшиеся губы.

– Прости.

И закрыл глаза, окончательно обессилев. И уже с закрытыми глазами еле слышно прошептал:

– Поцелуй меня.

Нет, нет, нет, этого не может быть!

Он же дракон. У них же генетика, или что там еще… Они же почти бессмертные, по тысяче лет живут.

Я посмотрела на черную рану, вспомнила слова дракона: «Ты же будешь проклята и изгнана». А еще какой жутью веяло от хлыста. И только тогда осознала: похоже, в этом мире есть оружие, против которого бессильны даже драконы. И когда я думала, что спасаю свое темнейшество, спасти его было уже невозможно.

– Нет, нет, нет! Ну пожалуйста! – всхлипывала я, глядя на то, как бледнеет его лицо.

Дракон снова шевельнул губами, но слов было уже не расслышать.

Я склонилась над ним и коснулась губами губ. Да уж, не так я себе представляла наш первый поцелуй. Или это уже не первый? Хотя тот, в комнате, не считается. А этот считается?

В следующее мгновение я оказалась в крепких объятиях. Дракон потянул меня на себя и ответил на поцелуй. Слишком уж пылко для умирающего. Это что, у них тут поцелуями исцеляют практически мертвых драконов? Это такая особенность мира или что тут вообще происходит? – промелькнуло у меня в мыслях. Очень быстро промелькнуло. Целоваться с драконом – занятие весьма увлекательное, а главное, разом выбивает из головы все лишние мысли. Да и не лишние тоже. А ведь стоило бы подумать о том, что полуживому мужчине может и не следовало прижимать меня к себе так крепко.

Я оторвалась от дракона только тогда, когда рядом что-то вспыхнуло. Испуганно подняла взгляд и увидела: источник. Теперь он бил еще выше. Высокие струи почти достигали потолка, а свечение из яркого сделалось ослепительным.

Дракон приподнялся на локте.

– Ну вот, видишь, все получилось, – с улыбкой сказал он мне.

И улыбка эта была, прямо скажем, весьма живая. Чересчур живая.

– Что получилось? – не поняла я.

– Да ритуал же.

– К-какой ритуал? – Боюсь, от этого слова у меня еще долго будет дергаться глаз.

– Ну как же. Там, где бьет источник, обязательно должен стоять замок и поселиться дракон. И тогда источник будет бить долго и счастливо. Также неплохо, если в замке поселится прекрасная девушка, которую этот замок признает хозяйкой. Тогда источник станет еще полнее и сильнее. Но если очень повезет и эти двое проникнуться друг к другу нежными чувствами и поцелуются у источника, лишь тогда он войдет в полную силу. А вообще-то такое редко случается…

Угу. Вот, значит, какой ритуал. И никого топить не нужно. Хватает малюсенького поцелуя.

– Тоже мне, сложность, – буркнула я. – Мог бы с самого начала сказать: «Пошли поцелуемся у источника, нужно для дела».

– Нет, так не сработает. Нужно чтобы эти двое испытывали друг к другу искренние чувства и поцелуй был настоящим, – дракон ослепительно улыбнулся. – Так что мне пришлось долго ждать пока наконец ты в меня влюбишься. Ну и пока до замка дойдет, что такого веселья, как с тобой, он в жизни не увидит.

– Хорошая штука – эти поцелуи, – наконец, смогла улыбнуться и я. – Они, похоже, еще и драконов лечат от смертельных ран.

– Это вряд ли, – тут мой дракон смущенно потер переносицу.

– То есть? – не поняла я. – Но ты же… вон как… ну то есть после…

– Это потому что на драконах все заживает… как на драконах.

– Так ты притворялся? – Все мои нежные чувства к этому чешуйчатому гаду сразу как ветром сдуло.

Зато очень захотелось его стукнуть. Не хлыстом, конечно, а так, легонько, кулаком. В воспитательных целях.

Дракон, кажется, заметил, что я злюсь.

– Что, опять драться будешь? Или еще один побег устроишь?

– Вот еще! Драться не буду, ты мне нужен живой и полный сил. А бежать… даже не надейся. Я тебе, между прочим, жизнь спасла, драконицу победила. Слезы вон лила над твоим бездыханным телом. После такого ты от меня никуда не денешься. А к тому же мы возле источника целовались. Так что ты теперь мой, пожизненно. Назад дороги нет! Все понятно?

Дракон рассмеялся.

– Возражений не имею.

– Тогда хватит симулировать, поднимайся и пойдем уже наверх.

Дракон поднялся, но не вспрыгнул на ноги со своей обычной ловкостью. Нет, поднялся с трудом, то и дело морщась и кривясь от боли. Все-таки изрядно потрепала его мерзкая жаба, хоть он и хорохорится.

Стена разошлась и перед нами открылся