«Вот так…», грустно констатировала Ана.

«И что теперь делать?», так же грустно поинтересовалась Рона.

Роксана знала, что ей нужно делать, оставалось только определиться со способом. Прыгать в окно было страшно, к тому же второй этаж, пусть и высокий, не гарантировал стопроцентного результата. Можно было бы спрыгнуть с крыши соседней высотки, да как туда попасть, все выходы небось заперты, но главное препятствие заключалось в том, что Роксана ни при каких обстоятельствах не смогла бы заставить себя шагнуть в пустоту. Вешаться – неэстетично, Роксана знала, что при этом самопроизвольно опорожняются мочевой пузырь и кишечник. С одной стороны, ей-то уже будет все равно, а с другой хотелось бы уйти из жизни достойно, не обосравшись в прямом смысле слова. Резать вены еще хуже, чем вешаться, и, вообще, Роксане был противен вид крови, она не смогла бы спокойно ждать смерти, наблюдая за тем, как кровь вытекает из перерезанных вен… Яд – лучший выбор, да где его взять? Таблетки? Ай, не смешите! В наше время даже легкое снотворное без рецепта не купить…

Оставался один приемлемый вариант – газ. Это не больно, не так страшно и, в целом, эстетично. Привести себя в порядок, приготовить прощальную трапезу, надеть лучшее платье, отужинать при свечах с Роной и Аной, а затем задуть свечи и открыть все конфорки вместе с духовкой… «Хрустальный дождь рассыпан по аллеям, вздохнете вы – погода так скверна! А я, мой друг, нисколько не жалею, что прошлым летом вам была верна…».[22] Узнает ли Кит? Если чувства не остыли окончательно, то узнает – сердце ему подскажет. А если остыли, то и хрен с ним… Оставлять ли записку? Да, разумеется, хотя бы для того, чтобы у владельца квартиры было бы меньше проблем. Ну и вообще традиции требуют… Что-нибудь изящное, туманное, оборванное на полуслове как ее несуразная жизнь. «Когда-то мне было хорошо, а сейчас…». Нет, слишком манерно. «Это мое и только мое решение…». Не годится, слишком сухо. Эх, если бы уметь владеть словом так, как Бродский или, скажем, Евтушенко! «Она ушла, как будто бы напев уходит в глубь темнеющего сада…».[23] А если попробовать? Это же все-таки последнее слово. В стиле Северянина или Есенина… «Моя песенка спета, но я ни о чем не жалею, ничего я не жду и не верю уже ни во что…». Класс! И чтобы так вот с лету сложилось! Фантастика! Складно и как верно – «ничего я не жду и не верю уже ни во что…». Написать небрежным почерком на обрывке бумаги и сверху прижать погашенной свечой, это будет так метафорично… Нет, не метафорично, а символично и очень уместно. Погашенная свеча – оборванная жизнь…

В самый последний момент, когда ужин был съеден, вино выпито, а свеча легла на прощальную записку, Роксана вспомнила о входной двери. Нельзя оставлять ее запертой, тем более – на задвижку. Владельцу квартиры и без того забот хватит, незачем еще и дверь вскрывать… Когда пальцы взялись за ручку задвижки, возникло желание выбежать из квартиры и убежать как можно дальше от записки, погашенных свечей и плиты с уже открытой духовкой. Но Роксана переборола соблазн – от себя все равно убежать не получится, и вернулась на кухню.

«Осторожно, двери закрываются», сказала Ана, когда Роксана закрыла за собой кухонную дверь.

«Следующая станция – «Ничто», добавила Рона.

Роксана включила на максимум все четыре конфорки, следом пустила газ в духовке, села на пол напротив плиты и стала ждать конца. Засовывать голову в духовку, как это делали некоторые книжные герои, она не стала, потому что не хотела портить прическу, да и вообще уходить из жизни с головой в духовке было как-то не комильфо.

Рубикон был перейден, но в глубине души теплилась надежда на то, что сейчас на кухню ворвется спасатель благородный, вытащит на свежий воздух, зацелует до полусмерти и сделает предложение, которое тотчас же будет принято…

Тем, кто вызывает доверие, сотрудники реанимационного отделения Ожогового центра при больнице имени Иноземцева могут рассказать историю о женщине, которая решила отравиться газом, но в процессе ухода из жизни вдруг надумала покурить в последний раз и щелкнула зажигалкой… Ввиду тяжести состояния «скорая» доставила ее в реанимацию, минуя приемный покой, а к кому попал пациент, тому и остается его история. Рассказ завершается моралью: все в жизни относительно, курение может не только укорачивать, но и продлевать жизнь.

Мы-то с вами прекрасно знаем, что Роксана не курила, но в сложившейся притче нельзя изменить ни слова. По поводу благородного спасателя предчувствие Роксану не обмануло, только она так никогда с ним и не встретилась, потому что после случившегося он срочно отбыл на родину, в армянский город Арташат и больше в Москве не появлялся. Спасатель был владельцем, директором и по совместительству шеф-поваром кафе «Востан», расположенного на первом этаже дома, где жила Роксана, причем кухня кафе находилась прямо под ее кухней. Кухонная вытяжка, из соображений экономии выведенная в общедомовую вентиляцию, активно накапливала жировые отложения, которые никто не собирался удалять. Жильцы дома периодически жаловались на наличие в их квартирах посторонних запахов, но благодаря тесной дружбе с заместителем главы управы по вопросам экономики, торговли и услуг, у владельца кафе получалось игнорировать эти жалобы без каких-либо последствий для себя.

Если кто не в курсе, то воспламенение жировых отложений в вентиляционных системах является одной из наиболее частых причина пожаров на пищевых предприятиях. Волею судьбы, отложения воспламенились именно тогда, когда кухня Роксаны была заполнена газом, а о том, чтобы заткнуть вентиляционное отверстие, она не подумала.

* * *

Мораль сей притчи такова – своевременное и адекватное лечение избавляет от множества проблем.

При чем здесь какая-то Мария Браун с ее замужеством? При том, что был такой фильм, весьма неплохой, с аналогичным исходом, только более трагичным – в отличие от выжившей Роксаны, Мария Браун покинула наш бренный мир.

История разворачивается по спирали, но с каждым витком спираль закручивается все причудливее…

Как-то так.

Притча одиннадцатая

Две упаковки презервативов

«Любовь, как крепкое вино,

Вас убивает, если пьете.

Ей совершенно все равно

Живете вы или умрете»

Юлия Валерьевна Старостина, «О безответной любви»

Все вокруг – и родственники, и приятели, и коллеги – удивлялись тому, как школьный учитель может оставаться холостым-неженатым в тридцать пять