Вытащив убранную было саблю, Шпилька вернулась к мешкообразному. Раз уж есть под рукой скреббер, то почему бы и не проверить слухи не взять с собой его кусочек? Ма-аленький такой. И не обляпанный вонючей кровью, желательно.

Походив вокруг туши и подумав, Шпилька решила, что лучшим выбором будет пилообразное лезвие с одной из ног. Клинок из нодия почти без сопротивления рассёк внешнюю костяную броню, отделив «пилу» от скреббера. Шпилька подобрала её, взвесила в руках — тяжёлая. Но деваться некуда, придётся тащить. Не сработает — можно и бросить. А если сработает, то тогда вообще грех жаловаться.

Закинув «пилу» на плечо, Шпилька вновь позвала Лайму — пренебрегать нюхом собаки она не собиралась.

Уходили, если так можно выразиться, дворами. То есть старались держаться с обратной стороны от фасадов. Орда смела всё на своём пути, кроме, собственно, самих небоскрёбов и редких подсобных построек. Но самих заражённых видно не было, лишь изредка до Шпильки доносилось приглушённое расстоянием урчание.

Пройдя несколько кварталов и выбравшись на следующий кластер, заражённых они так и не встретили. Лайма, хоть и предупреждала хозяйку об их близости, оставалась спокойной.

«Похоже, слухи всё-таки не врали», — сделала вывод Шпилька и задумалась о том, что ей нужно что-то типа заплечных ножен для «пилы», чтоб освободить руки.

Как ни странно, решение нашлось довольно быстро.

Глава 32

В плену

В себя Шайтан пришёл уже в транспорте. Едва-едва приоткрыл глаза, чтоб не палиться, осмотрелся сквозь ресницы. Похоже на внутренности какой-нибудь разведывательно-десантной машины. И он, и Зинаида, связанные, лежали на полу между двумя рядами сидений. Вокруг были ноги в камуфляжных штанах и высоких армейских берцах. А сверху доносились голоса.

— Баба старовата, но лучше зомбячки точно. Может, хоть не укусит, пока я её натягивать буду.

— Ты чо, чудик, батины правила забыл? Без его разрешения ни одну бабу трогать нельзя.

— Да Батя наш — моралист грёбаный. Чё он сделает-то мне? Я ж её не прибью, не обижу… Хорошо всё сделаю, с чувством, с толком. Ещё добавки просить будет.

Сидящие в транспорте бойцы расхохотались.

— Бате про своё «с чувством» заливать будешь, Ромео. Пока он тебе пальцы ломать будет. Сиди ровно, не рыпайся. Как первый день в Сотне, мля!

Шайтан почувствовал, как против воли сжал зубы так, что они заскрипели. Зина рядом не шелохнулась, видимо, была всё ещё в отключке. Это к лучшему, Зина умная женщина, но вряд ли смогла бы вытерпеть разговоры вояк и никак не выдать, что их слышит. Пусть лучше поспит, Шайтан сам послушает за двоих. И оценит положение, в котором они оказались.

Бойцы были, судя по разговорам, давно друг с другом сработанные. И командовал ими некий Батя. И дисциплина у него была настолько жёсткой, что ситуация с Зиной так и закончилась на скабрезных шуточках и обещаниях — к женщине в итоге никто, включая Ромео, даже руки не протянул, чтоб сиськи или задницу пощупать.

Уже из этого Шайтан сделал вывод, что бойцы — не просто рейдеры. Это именно военные, причём профессиональные. Подтвердить вывод можно было, только пообщавшись лично и, желательно, понарывавшись.

Рёбра заныли заранее, ещё до того, как Шайтан открыл рот и ничего хорошего не предвещающим тоном процедил:

— Тронешь мою напарницу хоть пальцем — я тебе сам сделаю «хорошо», как никому. На всю жизнь запомнишь.

И яростно стиснул зубы, чтоб не произнести ни звука, когда по рёбрам его приласкал ботинок с тяжёлой рифлёной подошвой и металлической вставкой в носке.

— Не кукарекай, — посоветовали ему. — Может, и выживешь. Если Батя тебя на корм изменённым не отправит.

— Заражённым, придурок, — постаравшись не выдать боли, выплюнул в сторону собеседника Шайтан. — Этих тварей в Улье называют заражёнными.

Как ни странно, всего одной фразой бывший внешник сумел переломить ситуацию в свою пользу. Показал, что знает об этом мире намного больше живущих в Пекле вояк.

Воцарилась изумлённая тишина.

— Слу, Ромео, а он не врёт, по ходу — наконец, обрёл голос один из вояк.

«Ментат, одна штука, — про себя отметил Шайтан, стараясь не шевелиться и дать время рёбрам придти в себя. — Кто ещё тут есть?»

— Батя разберётся, — послышался другой голос, с командными нотками. — Всё, парни, по местам. Подъезжаем! Охота неудачная вышла, но новичков ловить всё равно придётся.

— Свежаков, идиот, — тут же добавил эффекта Шайтан. — Совсем тёмные.

Но на этот раз никто на него внимания не обратил, все бросились проверять стволы и амуницию. Воспользовавшись моментом, Шайтан связанными за спиной руками нащупал пальцы Зинаиды. И тут же почувствовал, как жещина, которая, оказывается, уже неизвестно сколько времени находилась в сознании, легонько сжала его пальцы. Убедившись, что с Зинаидой всё в относительном порядке, Шайтан, не скрываясь, стал наблюдать за вояками.

Это были, без сомнения, пехотинцы. Хорошо подготовленные и оснащённые бронежилетами, касками, средствами связи и оружием, использующим один и тот же боеприпас — патрон калибра пять-пятьдесят шесть на сорок пять.

Увиденное подсказывало Шайтану, что с оружием у вояк проблем так же мало, как и с военной техникой. Вернее, их совсем нет. Довольно нетипичная картина для Улья, и она Шайтану категорически не нравилась. Не испытывать недостатка в патронах и технике тут могли только редкие везунчики, которые умудрились прижиться где-нибудь по соседству с кластером, на котором регулярно прилетает крупный военный склад и… внешники, у которых подвоз всего и вся осуществляется извне, через портал.

Правда, парни все были в обычных тряпичных масках, а не в скафандрах или хотя бы противогазах, так что второй вариант Шайтан по некотором раздумье отбросил. На муров тоже не похожи, слишком дисциплинированы, прямо образцовые военные, а не бандитский сброд. Значит, всё-таки везунчики. Потому, собственно, и умудрились выжить в Пекле.

Транспорт, дёрнувшись, резко остановился, прервав ход мыслей. Едва слышно скрипнул, открывась, люк десантного отсека.

— За Сотню! — проорал командир вояк, и те один за другим, с оружием наизготовку, стали покидать транспорт.

Шайтан успел было обрадоваться, что сейчас они с Зиной останутся одни и попытаются сбежать, но не тут-то было — один из вояк, приснопамятный Ромео, остался. Дождался, пока остальные бойцы уйдут, и придвинулся ближе к рейдерам.

— Ну вот, теперь поиграем. Твой напарничек нам не будет мешать, верно? И отвернётся, если жить хочет. А Бате мы с тобой ничего не расскажем, правда, детка? Обещаешь?

Шайтан