Шрифт:
Закладка:
«Литература – это искусство, а не вдохновение. Это ремесло, которому надо учиться, им нельзя овладеть с налета. Для этого мало года или пяти лет. А необходимый для него капитал – это опыт. После того как вы сами попытаетесь спуститься по водосточной трубе без всякой ноши, вы уже никогда не позволите своему герою спускаться по ней, держа в объятьях женщину».
Сами лекции Марк Твен тоже описал в своих автобиографических записках. Схема была понятная:
«…Лекции по маленьким городкам в окрестностях Бостона. Туда было не больше часа езды, и обычно мы выезжали около шести вечера, а утром возвращались в город. Чтобы объехать все пригороды Бостона, нужно было около месяца, и этот месяц был самым легким и приятным из четырех или пяти, составлявших «лекционный сезон». Система «лекториев» была тогда в полном расцвете, и контора Джеймса Редпата в Бостоне на Школьной улице поставляла лекторов в Канаду и северные штаты. Редпат давал лекториям на откуп по шесть, по восемь лекций, в среднем долларов по 100 за каждую. Десять процентов он брал за комиссию, причем каждая лекция повторялась около 110 раз в сезон».
Марк Твен никогда не приезжал в новый город с лекциями просто так. Сначала он изучал спрос – узнавал то, чем живет общество того или иного населенного пункта, какие проблемы его волнуют, что там недавно произошло. И когда он касался в лекции именно этих насущнейших тем – зал был полностью «его»!
Конечно, это пришло не сразу, не все проходило идеально гладко, но Марк Твен неутомимо работал.
Главное, что он понял, – нужно продавать себя, а не создаваемый тобою контент. Публика «ведется» на личность, и, как только личность станет любимой, узнаваемой, «зайдет» и будет одобрена практически любая ее продукция. А если это еще и столь замечательные произведения, как у Марка Твена, то успех обеспечен.
Теперь уже мы никогда не узнаем, был бы у этого автора всемирный успех, если бы он просто писал и печатался, или остался бы он просто одним из американских писателей. Да-да, книги его хуже бы не стали – но вот этого узнавания, тех множественных встреч читателей с его текстами точно могло бы не быть без столь бурного оповещения о них общественности.
На таких лекциях, как на разогреве, первыми выступали либо начинающие, еще пока не самые опытные, но тоже очень интересные лекторы, либо те, которые ничего ценного сообщить не могли, но были мастерами вызывать интерес, привлекать, завораживать.
Одной из таких занимательных личностей была какое-то время знаменитая Олив Логан – блистательный с точки зрения пиара проект. Просто гениальный – когда из ничего, из пустоты был создан рычаг, поворачивающий сознание публики и в нужную разработчикам сторону, формирующий нужное общественное мнение. Все это было направлено на максимальное получение прибыли, разумеется. Прибыли практически из воздуха. Слова, работали только слова – и даже сейчас, спустя много лет и имея опыт изощреннейшей информационной обработки, человечество не может не восхититься проектом под названием «Олив Логан». Остапу Бендеру бы, кстати, понравилось.
К созданию и раскрутке этого проекта были привлечены средства массовой информации – и каждое отработало свой ресурс на 100, а то и больше процентов.
Марк Твен тоже сталкивался с этим проектом – недолгое время, отмечал, Олив Логан была на вершине рейтингов популярности.
Вот что он писал по этому поводу:
«Известность Олив Логан основывалась на… только посвященные знали, на чем. Совершенно очевидно, что это была известность дутая, а не заработанная. Она, правда, писала и печатала какие-то пустяки в газетах и малоизвестных журналах, но таланта в них не было заметно, – ничего похожего на талант. Ее писания не могли доставить ей славы, пиши она хоть 100 лет. Имя ей создали газетные заметки, которые пускал в ход ее муж, мелкий журналист на грошовом жалованье. В течение года или двух эти заметки появлялись регулярно; нельзя было взять в руки газеты без того, чтобы не наткнуться на такую заметку:
«По слухам, Олив Логан наняла коттедж в Наханте, где собирается провести лето».
«Олив Логан решительно высказалась против коротких юбок для вечернего туалета».
«Слух, что Олив Логан собирается провести будущую зиму в Париже, оказывается неосновательным. Она еще не остановилась на определенном решении».
«Олив Логан присутствовала в субботу в зале Уоллока и высказалась положительно о новой симфонии».
«Олив Логан настолько оправилась после своей тяжелой болезни, что в случае дальнейшего улучшения врачи прекратят выпуск бюллетеней с завтрашнего дня».
Результаты этой ежедневной рекламы были весьма любопытны. Имя Олив Логан стало так же известно широкой публике, как имена знаменитостей того времени, люди говорили о том, что она делает и где бывает, обсуждали высказанные ею мнения. Иногда какой-нибудь невежественный субъект из глухой провинции любознательно задавал вопрос – и тут начинался ряд сюрпризов для всех присутствующих:
– А кто такая Олив Логан?
Изумленные слушатели обнаруживали, что они на этот вопрос ответить не могут. Им до сих пор не приходило в голову справиться.
– Что она делает?
Слушатели опять молчали. Им это не было известно. Они не наводили справок.
– Ну, тогда чем же она знаменита?
– О, есть что-то такое, не помню, что именно. Я не спрашивал, но полагаю, что это все знают.
Забавы ради я и сам нередко задавал такие вопросы людям, которые бойко толковали об этой знаменитости, о том, что она делает и говорит. Спрошенные изумлялись, обнаружив, что принимали ее известность на веру и что они понятия не имеют, кто такая Олив Логан и что она сделала, если вообще сделала что-нибудь.
В силу этой странным образом создавшейся известности Олив Логан пригласили читать лекции, и по меньшей мере в течение двух сезонов все граждане Соединенных Штатов толпой валили в лекционные залы посмотреть на нее. У нее ничего не было за душой, кроме имени и дорогих туалетов, а ни того, ни другого не могло хватить надолго, – хотя на некоторое время этого было достаточно, чтобы получать по 100 долларов за лекцию…»
Вот такую «Олив Логан» (актриса, драматург, а затем романист и общественный деятель, подруга известной суфражистки) придумала отличную схему при помощи супруга-журналиста. Позавидовала бы любая блогерка, да что там – даже медийная персона. Схема эта
