было биполярное расстройство, он много раз клал ее в больницу в острых состояниях, на ее примере он знал признаки депрессии, однако не замечал их у меня. И даже тогда, когда мне поставили диагноз, он говорил: «Нет, ты не можешь быть сумасшедшей, как моя сестра».

Я лежала весь день без сил, смотря в потолок, ночью у меня случилась истерика, я ушла спать в другую комнату, не могла уснуть. Лучшее, что пришло мне в голову, – тихо выйти из дома в пижаме и бегать, пока у меня не закончатся силы. Не переставая плакать, я вышла из дома в ночь и бежала, не обращая внимания куда. Он догнал меня, успокоил, вернул домой. Утром ушел на работу. В середине дня я нашла в себе силы выйти в кофейню напротив. Кофе я допила уже дома и выкинула стаканчик в мусорное ведро. А вечером он кричал: «У тебя есть силы сходить за кофе, но нет сил приготовить ужин?! Зачем ты притворяешься больной? Ты просто ничего не хочешь делать!»

Такие слова запускали процесс еще большего обвинения себя в никчемности. Из подобных мелочей и состояли мои дни в этих отношениях. Провоцировал истерику – спасал – обвинял. Причины были разными, но суть одна. Мы расстались, когда наступила мания. Меня больше нельзя было вывести на слезы, мне не нужна была помощь, а любые обвинения в мою сторону я агрессивно парировала. В общем, отношения себя исчерпали.

На тот момент среди моего круга общения не было людей, сталкивающихся с похожими проблемами. Когда я говорила: «Мне кажется, что, возможно, у меня биполярка», в ответ слышала: «Ну не придумывай, все с тобой нормально». Естественно, такие диалоги задерживали мой поход к врачу. Я теряла время, пока пыталась убедить себя в том, что со мной все нормально.

03.01.20

лежала в ванной и чувствовала себя ничем. вот есть оболочка, а внутри пустота, воздух, который просто надул тело, но где-то есть дырка, и этот человекообразный шарик медленно сдувается. учитывая, что мне бывает либо плохо, либо никак, я люблю, когда мне никак и я ничто. ладно, иногда бывает хорошо. но редко. когда друзья рядом – хорошо. когда мама в хорошем настроении (почти всегда) – хорошо. когда Илья пишет, что любит, – хорошо. когда мама говорит хоть малейшее замечание, настроение моментально портится и хочется умереть. мне всегда хочется умереть, когда хоть какая-нибудь мелочь идет не так. меня это уже бесит. хочется, чтобы все люди понимали, особенно мама (я не понимаю, насколько она вникла в суть БАР, иногда говорит какие-то вещи, которые как будто должны меня поддержать, но для меня выглядят как обесценивание моих проблем), что я каждый день веду огромную борьбу с самой собой, просто чтобы не совершить суицид. внутри меня постоянно сидит что-то, что подталкивает к этому. я не чувствую это, когда рядом есть какие-то люди, которых я люблю, я не чувствую это, когда нет совсем ничего негативного (что почти нереально). а потом я лежу в ванной, мама говорит, что на кухне нечем дышать из-за того, что я курила, и я просто смотрю на бритву, сжимаю кулаки и глубоко дышу. я думаю, что мне нужно побыть под постоянным наблюдением какое-то время. потому что, когда я последний раз была у психиатра, у меня было хорошее настроение, я так резво с ним болтала, шутила и улыбалась. но такая я меньшую часть времени. и хочется говорить с ним, когда мне вот так. когда я рада, что плохо мне стало вечером, перед сном, когда рядом есть мама и когда я просто усну, а завтра будет новый неизвестный день. и скорее всего, когда я проснусь, мне будет нейтрально.

хочу больше общения, и чтобы люди чаще говорили, что я нужна и что меня любят, и чтобы чаще интересовались, как мои дела.

эта борьба с собой с каждым днем дается все тяжелее. ощущение, что таблеток не хватает. когда просыпаешься и понимаешь, что лучше не становится – отчаиваешься. да так, что непонятно, чего во мне больше, но все оно – боль. осенью я так была счастлива, что боли больше нет. но она повторилась. и повторится снова и снова и снова и снова. мама говорит: будешь пить таблетки, и все будет нормально. не понимаю, это слова поддержки или недопонимание происходящего. все так никчемно, все так уродливо, все так грустно.

проще умереть. проще проще проще, но я зачем-то пытаюсь бороться, уже второй год подряд. в первом депрессивном эпизоде, который был сильнее этого, я находила причины жить в маме. когда появился второй, когда появился диагноз, когда пришло понимание, что это будет опять и опять и опять, я не хочу так жить. и так не хочу, и не хочу по-другому.

чернота чернота чернота. хочется хотя бы сделать себе больно физически, но я не могу. и когда ты каждую ночь ложишься спать с надеждой, что не проснешься, любой рассвет кажется врагом.

Какие-то друзья молчаливо отдалились, и мы больше не общаемся, какие-то прошли со мной это непростое время, и теперь я трепетно берегу нашу дружбу. Приходили и новые люди, которые становились мне друзьями. В основном мы сходились на теме того, как нам плохо, но не утопали в тоске друг друга, а мотивировали менять свои жизни к лучшему.

Я интроверт, а еще чересчур самокритична к себе и людям, с которыми общаюсь. Я не нуждаюсь в большом количестве друзей, и мне нравится окружать себя только теми, кто сразу меня в себя влюбляет. Однако когда я задумалась о том, чтобы сделать страницу с благодарностями, написать туда имена тех, кому я благодарна, и причины моего спасибо, я поняла, что это займет слишком много места. Вокруг меня много прекрасных людей, каждого из них я по-своему люблю, каждому есть за что сказать спасибо.

это щемящее чувство в груди, я не понимаю, откуда оно берется и зачем мучает меня столько лет. оно когда-нибудь кончится? из всех перепробованных мною методов мне помогали только люди. люди, когда они со мной здесь и сейчас. редко – когда они далеко, но их слова и тепло все равно доходят до сердца.

сколько еще должно пройти времени, чтобы из меня ушло это надоевшее чувство. я пыталась с ним ужиться, пыталась избавиться, пыталась не обращать внимания, пыталась заглушить его, запичкать таблетками, алкоголем, отвлечь на путешествие, но оно остается во мне. и от него никак не убежать.

это все грустная история. за четыре года хеппи-энда ждать не приходится. знаю о