Шрифт:
Закладка:
Все свои силы я бросил на подготовку к новой съемке. Если Вэл говорит, что будет экшн, значит, наверняка снова будет драка. И потому лучше поставить одну камеру на штатив, а второй снимать с рук. Знать бы, что за натура! Но это ладно, переживем. Проблема в том, что у меня нет хорошего штатива. Одолжить у кого-нибудь? У кого? У отца попросить? Но он неизвестно когда придет, он теперь возвращается всё позже и позже. Стоп. У меня же есть деньги!
Конверт так и лежал в дневнике. Вот я тупица!
13
В нашем парке, оказывается, есть такие места, где практически никто не ходит. Это узенькие тропки, с которых ты всех видишь, а сам остаешься невидимым. Не знал. Мы с отцом в парк часто ходили, когда я маленький был. Но гуляли всегда по широким аллеям или на детской площадке. Любимым местом у меня была куча песка, зачем-то наваленная на газон. Тут я мог часами копаться – сидя, лежа. Отец меня потом заносил в квартиру и сразу, одетого, ставил в ванну. Пока он меня раздевал и попутно мыл, из меня высыпались килограммы песка…
И еще я мечтал поймать белку. Охотился за ней, если песок не привозили. Дома приготовил ей кроватку с одеялом и подушкой, на которой она должна была спать.
Вот и сейчас белка спустилась с дерева и с опаской разглядывала штатив, который я установил недалеко от тропинки.
Вдали показалась девушка. Она шла прямо на камеру, и я стал снимать, чтобы прицелиться и, что называется, присниматься. Она подходила всё ближе и ближе, и в видоискатель мне было видно, что девушка симпатичная – такая легкая и немного смахивает на белочку.
Маринка пихнула меня локтем в бок:
– Молодец, что снимаешь. Это она.
Сама Маринка пока пряталась за ветвистой яблоней.
Меня как-то сильно дернуло оттого, что сегодняшняя героиня – вот такая милая девчонка. Перед съемкой Вэл объяснил мне еще раз, что все эти люди – актеры, что им, как и мне, заплатят гонорар и что никто особенно не пострадает. И это всё было понятно. Но всё же мне что-то во всем этом сильно не нравилось. Сам сюжет. Да. Мне не нравился сюжет, когда одного человека бьют втроем. Я такое видел впервые. И это была жуткая жуть.
Когда девушка поравнялась с яблоней, из-за корявого ствола выдвинулась Маринка. Она преградила девушке путь, и та остановилась. Хотела обойти, но Маринка ее не пускала. Девушка удивленно отступила.
– Ну, что, тварь, вот мы и встретились, – зловеще и насмешливо протянула Маринка.
– Вы чего? – возмутилась девушка. – Вы кто?
– Я кто? Я кто? – завопила Маринка. – А я тебе сейчас объясню, кто я!
Она резко, обеими руками, толкнула девушку в грудь. Та ойкнула и отшатнулась. Маринка хотела добавить ногой, но тут девушка повернулась, сделала какое-то хитрое скользящее движение, так что Маринкина нога мазанула по воздуху, и бросилась бежать.
Маринка кинулась за ней.
– Вы где вообще все?! – орала она.
На вопль высунулись Вэл и Шурок – видимо, в девчоночьи разборки им лезть было неохота и не по статусу. Но тут и они метнулись за девушкой. Раз-раз – Шурок в два счета догнал ее, схватил за рюкзак, дернул в свою сторону. Она попыталась высвободиться из рюкзачной лямки, но упустила момент, и Шурок притянул ее к себе.
– На! – Маринка со всего размаха въехала кулаком по носу девушке.
Закапала кровь.
Я снимал, как заведенный. Пока бежали, взял ноги крупным планом – должно получиться довольно эффектно, особенно если найти подходящую музыку. Кровь! Вот это круто! Как же получше снять?
Пока я примеривался и раздумывал, девушка снова вывернулась из рук Шурка – а он не особо и держал, офонарел после Маринкиного выпада – и свистнула в сторону больших аллей. Маринка кинулась было следом, но девушка уже выбегала на простор, к людям.
– Уходим! – придушенным голосом рявкнул Вэл.
И все наши рванули к выходу из парка.
А чего уходить-то? Это же постановка, не боевые действия. Поэтому я не торопясь пошел за штативом, параллельно снимая, как Маринка и Вэл убегают по тропинке вдаль. Выключил камеры, начал складывать штатив. Тут на меня буквально набросился Шурок.
– Ты нормальный? Сказали: уходим!
– Ты чего, Шурок? – только и успел я спросить, как он потащил меня к выходу, волоча в другой руке штатив.
– Тихо! Не разбей!
– Ты совсем, что ли, с катушек съехал? Нам нужно отсюда как можно скорее смотаться!
Вот заигрались ребята! Или они планировали, что я сейчас тоже буду снимать? Ну уж извиняйте, это технически невозможно!
По дороге к нам присоединился Вэл.
– Мара на троллейбусе уехала.
Они с Шурком хохотнули.
– Что – обычным путем? – спросил Шурок.
– Ну а как? Ты ж ее знаешь: она как заведется – не остановить.
– Мара любит всякие зацеперские штучки, – пояснил Шурок для тупых, то есть для меня. – А я чего-то всё это не очень. Не люблю рисковать просто так. Только когда очень надо, для дела. А так, по приколу или для селфи – не, не для меня это.
– А мне нравится, что она такая… – высказался Вэл. – Не скучная. И вообще – мощная.
– Мозгов этим зацеперам не хватает, – вполголоса проворчал Шурок, но Вэл, похоже, не слышал.
Ближе к моему двору мы с бега перешли на быстрый шаг.
– А чего это мы, пацаны, замедлились? – спросил Вэл, и тут у меня за спиной раздались выстрелы – бах! бах!
Мы снова рванули. Я ничего не понял поначалу, думал, это реальная стрельба. А это Вэл с Шурком взорвали по петарде. И еще по одной. Было здорово! Хотелось бежать еще быстрее. В общем, я уже влетел в свой подъезд и захлопнул за собой дверь, а вслед мне грянул очередной залп, прощальный.
На кухне одиноко сидел монпэр. Совсем про него забыл – а он здесь один… Ему, наверное, тоскливо.
– Ты где всё время ходишь? – бодро крикнул он мне. – Не ты там стрелял? А я ананас купил!
Что-то он подозрительно веселый. Я-то думал, ему без меня плохо!
– Давай ананас резать? – предложил отец.
– Слушай, – говорю, – я что-то спать очень хочу. Прямо не могу.
– А!
