выпить? Что-нибудь сладкое, чтобы поднять настроение…

— О, нет-нет, спасибо, Терренс, — вежливо отказывается Наталия. — Сегодня я немного объелась во время ланча… Вспомнила свою поездку в Италию и шикарную итальянскую пасту и решила приготовить ее. Получилось так вкусно, что я слишком увлеклась и съела намного большую порцию, чем обычно.

— Понятно… — скромно хихикает Терренс, закинув руку за диван и откинувшись на его спинку. — Никогда не пробовал итальянскую пасту, но некоторые мои знакомые говорят, что это просто изумительно.

— Зная, какой ты обжора, уверена, что тебе точно понравилось бы. Вообще, ее готовят разными способами, но лично мне понравилось несколько блюд. Правда, после них мне приходиться заниматься фитнесом в усиленном режиме, потому что калорий в пасте очень много.

— Мне это не грозит, потому что я никогда не был склонен к полноте и регулярно занимаюсь спортом. Так что можешь поделиться рецептом, а мы с Ракель будем наслаждаться пастой. Могу даже выучить пару фраз на итальянском, чтобы почувствовать себя итальянским мачо.

— Хорошо, итальянский мачо, так и быть, — тихо хихикает Наталия, качая головой.

Терренс также скромно хихикает, и в разговоре на пару секунд воцаряется пауза, во время которой он успевает вытащить какую-то соринку из глаза, а Наталия быстро окидывает взглядом все вокруг.

— Кстати, а где Ракель? — слегка хмурится Наталия. — Она наверху? Или ты сейчас один?

— Я один, — отвечает Терренс, скрестив лодыжки и немного потерев колено. — Ракель уехала на фотосессию для журнала сегодня рано утром. До этого несколько раз встречалась со своими менеджерами и все согласовывала с организаторами, а сегодня как раз состоялась эта съемка.

— Сочувствую, приятель. — Наталия мягко гладит Терренса по плечу. — Наша любимая Ракель снова увлеклась работой и оставила тебя одного.

— Да, не спорю, без нее дома скучно. Но это ее работа. Я не могу запретить ей сниматься. Тем более, это ее первая съемка за долгое время. Последняя была около двух недель назад. Не помню точно…

— Ну хотя бы так… А то ведь раньше грузила себя работой почти каждый день и куда-то уходила, даже когда была свободна.

— Нет, теперь Ракель гораздо лучше распределяет время и стала более разборчивой. Сейчас она вполне может отказаться работать, если ей не понравится чье-то предложение, или что-то ее не устроит.

— Это здорово, — скромно улыбается Наталия.

— Да, только мне становится как-то не по себе, когда она уходит куда-то одна.

— Почему?

— Из-за угроз. Я боюсь, что с ней может что-то случиться.

— Думаешь, те люди могут выследить ее и совершить нападение?

— Именно! Из-за этого мне хочется постоянно быть с ней и сопровождать ее на все съемки и встречи. Но в то же время я понимаю, что не могу постоянно находиться с ней, ведь ей нужно бывать одной и отдыхать от меня. Да и на съемках и встречах меня не всегда будут ждать. Нет, конечно, иногда я могу с радостью приехать на какую-то ее съемку или посетить модное шоу с ее участием, но постоянно следовать за ней хвостиком было бы слишком.

— Я прекрасно понимаю твое беспокойство.

— Вспомни, как мы с Ракель рассказывали тебе, что нам пришлось убегать от компании, вооруженной ножами, и потом гонять по улицам на сумасшедшей скорости.

— А может быть, конкретно сейчас им нужен ты? Эта история с наследством касается тебя и твоего братца. А значит, пока что твоему дядюшке придется расквитаться с вами двумя… Ну… Или только с тобой… Ведь мы знаем, что этот козел в сговоре с ним.

— Да, но не забывай, что сказал мой братец. Угрожать могут не только мне и ему, но и тебе с Ракель и даже моей матери.

— Знаю. Хотя мне до сих пор не понятно, почему эти люди втянули меня в это дело. Я ведь не член вашей семьи, а всего лишь дружу с тобой и Ракель.

— Знаешь, ты бы и сама была поосторожнее. А то вдруг мой сумасшедший дядюшка прикажет выслеживать тебя и что-нибудь с тобой сделать.

— Ох, я и сама начинаю этого бояться… — с тревогой признается Наталия, обхватив горло и нервно сглотнув. — Но слава богу, пока что ничего не произошло.

— Пока ничего. Нас в последние несколько дней никто не преследовал, и мы не получали никаких угроз. Но такое спокойствие обычно предшествует плохому событию. Как говорят, затишье перед бурей.

— Возможно… Но я совсем не хочу думать, что мы все можем погибнуть. Если конфликт имел отношение к твоим отцу и дяде, то почему они нас втянули во все это? Только из-за наследства, которое будет переходить из рук в руки до тех пор, пока не останется один единственный претендент?

— Именно это и нужно и дядюшке Майклу, и моему братцу Эдварду, чтобы потом самим перегрызть друг другу глотку и получить его.

— Да уж… Мне так жаль твою мать… Она должно быть сильно разочарована в Эдварде после всех его омерзительных поступков…

— Кстати… — Терренс на несколько секунд призадумывается. — Я тут узнал кое-какую интересную информацию для размышления…

— Правда?

— Да. Недавно сюда приезжала моя мама, и она рассказала мне много чего интересного.

— И что она тебе сказала?

— Ну… Во-первых, она знает об истории с наследством и подтвердила, что все это правдива. Мама сказала, что дядя всегда ненавидел отца, потому что тому доставалось все самое лучшее, а он был никому не нужен. Его ужасно злило то, что моему отцу намного больше повезло в жизни. У него могли быть огромные деньги и шикарный дом. Он женат уже во второй раз и стал отцом четверых сыновей. А мой дядя не смог испытать этих радостей, женившись хотя бы на одной женщине и заведя детей. Поэтому этот человек решил обчистить моего отца и, по словам мамы, забрал у него практически все. Думаю, наследство — это единственное, что пока что не принадлежит моему дяде Майклу.

— Говоришь, твоя мать знает о наследстве?

— Да. Она ясно дала понять, что прекрасно знает о вражде отца и дяди, наследстве, об угрозе погибнуть и даже ситуации в судостроительной компании. По ее словам, фирма может разориться, если дядя сделает неверный шаг. Мол у них и так много долгов, и компанию едва удалось спасти от банкротства после того, как дядя сам спровоцировал это, чтобы подставить отца и отобрать у него власть. Мама говорит, что сейчас там работает какой-то знакомый отца, который и докладывает всю обстановку.

— Ничего себе.

— Но понимаешь, сейчас меня волнует кое-что другое.

— Что же именно? — слегка хмурится Наталия.

— Дело в том, что мама сказала кое-что,