Он тогда был командиром роты, таким же как сейчас Пайпер. Шольке и его солдаты оказались буквально наполнены энтузиазмом и жаждой показать себя в выгодном свете перед тупыми армейскими вояками, но реальность войны жестоко их наказала и сбила спесь. Внезапные артналёты польской артиллерии, засады, ловушки и весь спектр средств вооружения противника, несмотря на общее превосходство в технике, заставили элитный полк СС обильно полить своей кровью вражескую землю. Нет, его парни не боялись смерти и не паниковали, наоборот, они смело вставали в полный рост и бежали в атаку… Но такая тактика, включая низкий профессионализм офицеров СС, обходилась им настолько дорого что уже через неделю после вторжения Дитриха вынудили вывести полк с фронта и заняться его спешным доукомплектованием, так как «Лейбштандарт» умудрился попасть в окружение и только своевременная помощь того же Вермахта помогли ему избежать полного разгрома. Эсэсовцев сняли с направления главного удара и поручили зачистку захваченной территории. Естественно, такая позорная задача не понравилась никому, вплоть до последнего рядового бойца СС, Зепп пожаловался фюреру, и тот приказал бросить полк своего имени на Варшаву. Увы, наступление провалилось, во многом благодаря не только самим полякам но и снова проявленной некомпетентности командования. В конце концов, «Лейбштандарт» кинули на операцию по окружению польских частей в междуречье Вислы и Бзуры, пытаясь помешать им прорваться. Вот тогда Гюнтер и попал в ту проклятую мясорубку, которая произвела на него, тогда ещё совершенно неопытного командира роты, неизгладимое впечатление.

Противник, стремясь вырваться из ловушки, бросил в прорыв все силы. Гремела вражеская артиллерия, пытаясь выковырять или похоронить засевших в окопах немецких солдат, обнажив свои шашки прямо на позиции роты и всего полка неслись сотни или даже тысячи польских улан в своих конфедератках, не обращая внимания на прорехи от огня немецких пулемётов и пушек. За ними катили танки, как купленные у других стран так и собственного производства. А позади всех бежала польская пехота, подбадривая себя воинственными криками… Тогда эсэсовцы и Вермахт удержали позиции, перебив большую часть наступавших, но эта лавина бешено прущих прямо на него врагов и тоскливое чувство безнадёжности, на несколько минут захватившее его сознание, запомнилось ему надолго, как и совсем недавняя французская танковая атака на Вадленкур.

Но теперь, видя как уцелевшие солдаты удирают назад, не оглядываясь на раненых товарищей, Шольке вспомнил Польшу и подумал что всё-таки не зря СС считают элитой. Тогда, в окружении и в наступлении, его бойцы не бросали своих раненых, как бы тяжело не было. Порой, чтобы спасти одного, погибали четверо, пятеро, шестеро и даже больше солдат, но братство и взаимовыручка на поле боя, заботливо пестуемая в СС, всё равно не давала им бросить друзей под огнём. Отчасти это была ещё одна причина тех больших потерь, кроме собственной глупости и неопытности. И Гюнтер до сих пор считал это правильным, ведь если солдат не будет уверен что его, раненого, вытащат с поле боя, то как он сможет воевать и побеждать, не доверяя товарищам с которыми стоит в одном строю? Да, потери в таком случае часто увеличиваются, но вот моральный дух людей останется на прежнем уровне, вынуждая их спасать сослуживцев даже с риском для собственной жизни. Как там Алекс сказал? «Сам погибай а товарища выручай»? Или спасай? А, неважно, главное, смысл ясен. В этом вопросе Гюнтер был абсолютно с ним согласен.

Прямо на его глазах вражеская артиллерия затихала, сделав своё чёрное дело. Немецкая атака отбита, танки и пехота отступают, чтобы прийти в себя и снова попробовать удачу. Дым рассеивался и вскинувший к глазам бинокль Гюнтер выругался вслух.

Из разрушенных окопов выходили и выползали выжившие англичане и медленно шли на северо-восток, по направлению к мосту. Часть из них поддерживали или несли раненых, не желая бросать. Но большая группа, примерно тридцать или сорок человек, буквально бежали, очень напоминая пехотинцев из 94-й. Даже отсюда было видно что ими сейчас владеет только одно желание — оказаться как можно дальше от своих бывших укреплений.

Гюнтер сплюнул от злости и быстро огляделся. Да, расстояние слишком большое но кое-что всё-таки можно сделать…

— Вернер, дай мне свою винтовку! — приказал он одному из своих подчинённых стрелков, вооружённых «Маузером» со снайперскими прицелами «ZF 39», дававшими четырёхкратное увеличение.

Тот без вопросов тут же передал ему своё оружие, а Шольке мысленно попенял себе что не поупражнялся заранее в качестве снайпера. Как будет время то придётся обязательно этим заняться. Кто знает когда и где ему может пригодиться умение стрелять на дальние расстояния?

Среди зрителей оказался ещё один стрелок-снайпер и Гюнтер велел ему тоже присоединиться к «охоте». Он вскинул винтовку к плечу и начал осматривать местность, одновременно проводя инструктаж подчинённого:

— Блашке, будем стрелять вместе. Я стреляю слева направо, ты наоборот, метод ножниц, понял?

Эсэсовец, спортивного вида молодой солдат из окрестностей Ольденбурга, примостившийся в кустах рядом с ним, ответил:

— Я понял, оберштурмфюрер. Думаете, попадём на таком расстоянии? — усомнился боец.

— Вот и проверим. Расстояние… Хм… пусть будет от 1500 до 1700 метров, точно не скажу. Ветер… слабый северный. Противник бежит на северо-восток, значит упреждение… проклятье, не помню. Ладно, нет времени высчитывать всю эту снайперскую науку. У нас есть несколько минут прежде чем эти «томми» доберутся до ближайших зарослей. Если они это сделают то спасутся, чего я очень не хочу. Слушай внимательно, Блашке! — продолжал Шольке, выбирая себе первую цель. — Прежде всего ищи офицеров и сержантов. Они самые важные для любого подразделения. Потом пулемётчики и стрелки с ПТР. Обычные солдаты только в крайнем случае. Ясно?

— Так точно, оберштурмфюрер, я готов! — с азартом отрапортовал солдат в метре от него.

— Отлично, тогда начинаем! — сказал Гюнтер и замолк, глядя в прицел.

«Так, что там у нас есть?.. Фуражек не видно, все в своих дурацких „тазиках“. Получается, нет ни одного офицера, выжили одни сержанты и рядовые? Или командир оказался достаточно умным чтобы не выделяться на поле боя?.. Ладно, значит смотрим пулемётчиков и стрелков с противотанковыми ружьями. Ага, есть один!.. О, рядом с ним и хромающий сержант? Ну что ж, они и будут первыми моими жертвами в качестве снайпера… Интересно, а почему у пулемётчика на бедре пистолетная кобура? И руками машет, командует… Неужели это офицер? Чёрт, из-за дальности не различаются погоны у этого британского ублюдка… Плевать, надо стрелять! Вот только на вдохе или на выдохе?