Онотшатнулся исделал шаг назад, вужасе глядя наменя.

Азатем покраснел, как рак. Боевому капитану стало стыдно, что ондал слабину.

—Дакак тысмеешь!— рявкнул он, выхватив саблю.

Втот жемиг его бойцы навели нанас дула своих ружей.

Вот только имои ребята уже были готовы кбою.

Япотянул руку вперёд, необнажая оружия. Страх намиг вновь возник вглазах деКуртуа, номужик пересилил себя.

—Выплохо ухаживаете заоружием, капитан,— сказал я, положив руку сверху наего саблю.

Азатем, глядя прямо вглаза алиссийцу, сжал пальцы.

Послышался хруст, исабля переломилась надвое.

Меньше чем засутки ясломал противникам две артефактные сабли. Впервый раз яиспользовал собственную закладку. Сейчас жезвёзды сошлись— когда артефактное оружие алиссийца оказалось близко комне иясмог почувствовать, как напитывается энергетический контур, изаметил огромную брешь.

—К-а-ак?— изумлённо выдохнул деКуртуа, глядя наобломки.

—Говорю же, ухаживать нужно заартефактами. Атеперь пошли вон смоего корабля, пока явас невыкинул!

Ядостал извнутреннего кармана коробку ссердечником, коих уменя накоманду суммарно было несколько штук.

ДеКуртуа нервно посмотрел нанеё, явно непонимая, что это заартефакт, глянул насвой обломок, наскалящиеся лица моих бойцов, которые ничуть несомневались всобственной победе. Напоследок алиссиец вновь посмотрел наменя, азатем громко произнёс:

—Уходим!

Оннервно развернулся и, едва несрываясь набег, поспешил насвой корабль.

—Что это засумасшедшие!— еле слышно бурчал онсебе под нос.— Что нетак сэтим алти!

—Капитан! Наконец-то!— едва онперешёл наборт своего корабля, кнему бросился один изофицеров.— Мынеможем закрыть брешь! Нужно вернуться вдоки иподнять корабль!

Ребята намоём корабле начали смеяться, нозаткнулись под грозным взглядом Марси.

Нуда, мыжесовершенно непричастны кпроблемам этих алиссийцев. Конечно же, яневдохновился тем, как малый левиафан взорвал себя под нашим килем инепопытался сотворить похожую, нотихую бомбочку. Иконечно же, невон тот мокрый илыбящийся Берг успел по-тихому сплавать иприцепить еёккилю алиссийского боевого корвета.

—Поднять паруса! Полный вперёд!— рявкнул я, уверенно встав заштурвал.

* * *

—Марси, заходи, присаживайся. Попробуй чаю. Сам заварил наодних травках сБисерных островов. Вроде вкусно вышло, аглавное— полезно ипитательно,— произнёс ядлинную тираду, приветствуя девушку всвоей каюте.

Корабль вошёл вСумрак. Хоть его потряхивало периодически, вближайшее время проблем неожидалось. Смелочью дарутиной опытные матросы под предводительством Берга прекрасно справятся.

Марси удивлённо огляделась посторонам иприсела замой небольшой столик. Пригубила чай ивосторженно воскликнула:

—Тео, вкусно! Отличный чай! Дашь рецепт⁈

—Дам. Итебе иБергу,— кивнул я.— Главное травки незабывать собирать при случае.

—Можно сразу делать чайный набор… нудля заварки. Ипродавать готовую смесь!— воодушевлённо начала она.

Нето, чтобы Марси была прожжённым дельцом, одержимым наживой. Напротив, подобного рвения удевушки раньше ненаблюдалось. Правда, раньше ейнеприходилось напрягать мозги, чтобы понять, как выплатить жалование команде, незабыть про премии, обязательно пополнить припасы иотложить начёрный день.

Атокапитан совсем нехочет этим заниматься.

—Отличная идея,— одобрительно кивнул я.— Думаю, как-нибудь можно заэто взяться. Пока унас есть лунная пыль…

—Нодополнительные средства никогда небудут лишними! Аесли унас команда увеличится? Или тырешишь корабль улучшить? Или новый купить? Хотя… последнее вряд ли, Франки-Штейн шикарен, тыдаже отмалого линкора отказался.

—Отчасти оновом корабле яихотел стобой поговорить,— сдержанно произнёс я.

—А?— опешила Марси.— Тынашёл что-то лучше Франки-Штейна?

—Язнаю, что будет лучше Франки-Штейна. Нообэтом позже. Марси, тымне доверяешь?

Девушка посмотрела наменя, как надушевно больного, азатем удивлённо произнесла:

—Конечно.

—Тогда япрошу тебя повозможности подробно рассказать одну историю. Как так вышло, что твой дед перестал быть Вице-Премьером Седьмого Сумеречного Моря? Что сделал Джекман ипочему твоя мать его ненавидит?

Марси замерла, явно неожидая такого вопроса. Затем скосив взгляд, тихо произнесла:

—Это… личное, Тео.

—Потому яиспросил про доверие.

—Да!— вскинулась она, итут жепотеряла запал.— Но… как-то это… Хм… Яотвечу!— решилась она иееглаза недобро блеснули.— Носперва тыответишь мне намои вопросы!

—Хорошо.

Марси сбилась смысли, явно неожидая такого мгновенного согласия.

—Тоесть тынепротив?— уточнила она.

—Спрашивай, что тебя интересует,— япожал плечами.

—Ла-а-адно…— протянула она.— Ядавно хотела спросить… Дачто там… Шон иБерг тоже интересуются. Нокак-то впоследние дни недоэтого было. Первый вопрос, Тео… Откуда тызнал отайнике моего отца? Тыведь явно шёл туда целенаправленно. Да, тынам указал натого карася, как будто случайно его увидел ирешил проверить… Нодокарася-то ещё нужно было дойти? Ну?

Исмотрит наменя так пристально, словно старается прожечь взглядом.

—Хороший вопрос, Марси,— улыбнулся я.— Любопытно узнать, какие твои предположения?

Теперь под моим взглядом уже она поёрзала инеуверенно проговорила:

—Отбабушки, да?— иуже живее добавила:— Она ведь тебе рассказала, да?

Марси доверчиво хлопнула ресничками. Дева под Килем, какая жемилая уменя «дочурка».

Усмехнувшись, янесдержался и, протянувшись над столом, взлохматил ейволосы.

—Тео!— недовольно воскликнула она.

—Да,— соврал я.— Отмадам Джонсон. Мысней, как ты, наверное, заметила, сблизились. Возможно, янапоминаю ейсына.

Налице Марси отпечатлелась грустная улыбка. Японимал еёчувства. Однако для себя решил, что так будет правильно. Вывалить нанеё всю правду? Нуужнет… Янехочу травмировать Марси. Горькая правда лучше сладкой лжи лишь втом случае, когда эта правда принесёт пользу.

Капитан Джонсон никогда неотречётся отсвоей дочери. Капитан Лаграндж несломает всвоём старшем помощнике мощный душевный стержень глупой правдой.

Марси молчала, поджав губы. Ейвсё равно было тяжело…

Аскажи яей, что якапитан Джонсон ипризнай еёсвоей дочкой… Что быбыло? Она бынеповерила. Ноесли быповерила?

Честно говоря, янехотел менять наши сней отношения. Мне нравится, что ячувствую это отеческое тепло. Ноянехочу, чтобы она относилась ксвоему другу исверстнику— Теодору Лагранджу, как котцу.