сердца. И в груди защемило: похоже, сон вещий. Лишь бы дотянуть до вечера, тогда можно попросить кузнецов починить кольчугу. Он надел ее, и та привычной тяжестью легла на плечи. Яровит подвязал сапоги и принялся завтракать. Покончив с едой, Яровит сорвал несколько ромашек и васильков и бросил в ближайший костер:

– Прими, священная Жива, мой скромный дар. Не откажи в своей поддержке.

Большинство из воинов молились Чернобогу, богу войны, чтобы остаться живыми. Кто-то же приносил подношения Перуну, верховному богу. Но для Яровита существовала лишь Жива, он давно избрал ее своей покровительницей.

Позимок подвел коня. Низкорослый конь мышиной масти достался Яровиту в качестве княжеской милости за долгую и верную службу. Конь привычно коснулся руки губами в знак расположения, и Яровит провел по коротко остриженной гриве: неказиста лошадка, зато вынослива и неприхотлива. Позимок подал шлем, отделанный изнутри кожей. Яровит сжал колени, и конь тронулся вслед за другими всадниками. Младшие дружинники продолжили путь пешими.

Далеко за полдень дозорный указал на воронов, кружащих над лесом. Те коротко переругивались, недовольные чем-то.

– Похоже, засада, – обронил воевода.

Он спешился, Яровит последовал его примеру.

– Эй, кто такие?! – зычно крикнул воевода. – Выходите, если честные люди, или убирайтесь с дороги!

И тут сбоку прилетела стрела, воевода ахнул, схватившись за правое предплечье. Воздух завыл от сотен стрел. Как жадные мухи, они устремились к воинам.

– Опрокидывай телеги! – велел Яровит.

Младшие дружинники засуетились, освобождая лошадей. Вскоре телеги перевернули набок, люди укрылись за ними. Но несколько человек было ранено, Позимок получил стрелу в спину: хорошо, что на излете, рана была неглубокая. Кровь быстро унялась.

На поляне дружина была как на ладони: воинам не высунуться без риска получить стрелу, зато противник мог подобраться беспрепятственно – деревья надежно его укрывали.

– Попробуй их обойти, – велел воевода, – возьми с собой нескольких. Надо отвлечь.

Яровит выбрал тех, которых сам обучил ратному мастерству, но неожиданно вызвался Позимок:

– И я с вами! Царапина пустяшная, справлюсь.

– Не вздумай даже! – Яровит замотал головой. – Отлеживайся.

Он низко наклонился и короткими перебежками побежал к кустам. Высокая трава надежно скрывала его и других воинов. Но все равно, один из них схлопотал стрелу в голову и безмолвно завалился – враг для надежности продолжал обстрел. И тут же подскочил Позимок:

– Я заменю.

Не послушался старшего молодой дурень.

Они добрались до опушки леса. Яровит тоже словил стрелу – прямо под правый глаз. Он обломал древко, не вынимая наконечник, который застрял в кости. Пробирались тихо, лишь Позимок тяжело дышал – слабел. Зря не остался с прочими.

– Жди здесь, – велел ему Яровит, но Позимок упрямо замотал головой: – Я с вами, дядька.

Яровиту стало тоскливо: совсем юнец, в два раза младше самого Яровита. И в поход напросился, не сиделось ему в городище. Хотел доказать всем и самому себе, что уже взрослый. Яровит бы запретил брать в бой тех, кто не продолжил свой род, но тогда бы и ему пришлось сидеть дома.

Чужих они увидели сразу за оврагом, Яровит насчитал человек сорок. Плохо дело, враг находился еще спереди, и там их наверняка не меньше. Опытные воины: в полном снаряжении, кони пасутся чуть поодаль. Похоже, соседний князь решил перекроить чужие владения, отхватить кус пожирнее. Яровит тотчас определил, кто у них за старших – по золотым гривнам. Знаком указал лучникам на цель. Те молча достали стрелы из колчанов, натянули тетиву и отпустили стрелы в последний полет. Воздух тонко запел, словно маленький мальчик, впервые пробующий голос. Старшие противника замертво повалились на землю. А Позимок уже высекал искры огнивом. Ветер дул с их стороны, и врагу придется отступить под натиском огня.

Сухая трава занялась быстро, дым ел глаза, забивал нос. Позимок помчался правее, продолжая высекать пламя. Но противник рассеялся в разные стороны: кто-то побежал через поле и попал под стрелы дружины, а кто-то рванул прямо на Яровита и его помощников, стараясь обойти линию огня. Лучники залезли на деревья и оттуда снимали особо ретивых, но части удалось прорваться сквозь огненный заслон. Яровит выступил вперед, отбиваясь топором сразу против двоих. Времени особо не было: колуном долго не помашешь, сил не хватит. Главное, продержаться, пока подмога не поспеет.

Левая рука со щитом привычно взлетает вверх – под замах одного из противников. Яровит отмечает, что тот – опытный воин: на лице видна старая рана – щека словно рассечена надвое. Щит трещит, но выдерживает. В это время другой противник наносит удар снизу. Яровиту приходится вывернуть правую руку, чтобы отбить. Топор подпрыгивает и едва не улетает, настолько силен удар. И тут же сзади к первому неприятелю подлетает Позимок и бьет его по голове булавой. На шлеме виднеется вмятина, меченый противник заваливается без слов.

Яровит со всего маха сшибает щитом второго противника, тот покачивается, из его щеки торчит щепка – щит разлетелся от удара. Тогда Яровит бьет топором прямо в незащищенную ямку у основания шеи – яремную впадину, разрубая ее. Кровь брызжет, как клюквенный сок, попадая в глаза. И Яровит не видит, чувствует, как где-то впереди кто-то натягивает тетиву, собираясь пустить стрелу. А Позимок радуется, как глупый щенок, что помог дядьке, и не ощущает смертельную опасность. В тот миг, когда стрела собирается пронзить грудь молодого дурня, Яровит делает шаг в сторону, закрывая собой младшего. Наконечник аккуратно проникает сквозь разорванные звенья кольчуги и попадает точно в сердце. Перед глазами плывут звезды, слышен далекий шум: «Дядька, очнись!», а после кто-то ведет заунывную мелодию, похожую на бесконечное дерганье травинки: дзын-дзын-дзын…

Яровит помнит, как Макошь с темными бездонными глазами, в которых отражается ночь, собирается перерезать нить жизни. Как появляется Жива и непреклонным голосом сообщает: «Он мой». А затем пустота.

Глава 8

Порубежная территория

– А как он стал богом? – Ладе показалось, что она перестала дышать, настолько занимательной оказалась история Яровита.

– Не знаем, – ответил Посвист. – Ни мама, ни Жива, ни Яровит об этом не говорили. Видимо, какой-то секрет.

– Иначе ты бы им воспользовался, – добавил Лель, а Посвист промолчал, точно у него тоже была какая-то тайна.

…На ночлег остановились на открытом месте. Яровит зажег костер, затем Лель с Посвистом соорудили навес из веток. Поужинали тушеной картошкой с грибами и квашеной капустой. К чаю был белый хлеб, обмакнутый в молоко с яйцом и сахаром, а затем поджаренный на сковороде. Сытно – то что надо после дневного перехода. А вкуса Лада по-прежнему не ощущала. Спали по очереди, первой караулить