обладала тремя личностями: «Белая Ева», «Чёрная Ева» и «Жан». Ей принадлежит прекрасный бестселлер (Ch. Sizemore, 1977), в котором описана вся психодинамика случая. Все новые личности образовывались под влиянием стрессов, связанных со сценами насилия, но «Белая Ева» была матерью и домашней хозяйкой, «Чёрная Ева» — любительницей кабачков, активной ночной жизни, «Жан» была зрелой личностью, пытающейся примирить «Ев»; последняя личность отражала тенденцию к интеграции. Амнезии личностей вновь нет.

Billy Milligan

Это самый известный случай многоличностного заболевания, поскольку впервые этот диагноз был поставлен американскими психиатрами при проведении судебно-психиатрической экспертизы (D. Keyes, 1981). Билли был арестован в 1977 году по подозрению в серийных убийствах, похищении детей и ограблениях. У него было установлено двадцать четыре личности обоего пола и разного возраста, среди которых две были доминантными. Первая — Артур, англичанин, был капиталистом, атеистом, знал физику, медицину, говорил и писал по-арабски, доминировал в спокойных ситуациях. Вторая — Раген Ядасковинич — югослав, коммунист, говорил по-английски со славянским акцентом, знал сербский и хорватский, владел оружием, приемами карате и доминировал в минуты опасностей. Доминантные личности могли, в случае необходимости, включать и выключать другие личности, каждая из которых обладала своим анамнезом, памятью и интересами.

Личности в данной патологии отличались друг от друга не только особенностями поведения и памяти, но у них фиксировались различные ЭЭГ, они имели разный кожно-гальванический коэффициент и по-разному отвечали на детекторе лжи. Всё это может свидетельствовать о том, что человек функционирует как оркестр, имея множество Я, которые выступают как соло инструменты.

Моделью многоличностного заболевания считается результат психодрамы и актёрская игра (J. Bears, 1982). Актёру нелегко после спектакля вернуться в собственное Я, особенно если с ролью он подсознательно себя идентифицировал ранее, мечтал о ней всю жизнь. Случается, что однажды сыграв такую роль в молодости, он навсегда остаётся для окружающих тем, кем на самом деле не является. Однако это профессиональное осложнение. При трансактном анализе всё обстоит более драматично. Пациент обращается к психотерапевту с невротическими жалобами. Психотерапевт убеждён, что сможет его вылечить, если пациент осознает ту роль и стратегию, которая получает вторичный выигрыш от страдания. Это удаётся, и пациент освобождается от невроза, но ценой осознания другого Я, которое кон курирует с прежним. При психодраме и трансактном анализе в ситуации сыгранного Я пациент может воспринимать поведение окружающих как игровое, и тогда он наделяет их чертами своих других#. Процесс множественной проекции и трансфера чрезвычайно затрудняет дальнейшие попытки интеграции Я.

На протяжении последних лет многоличностные расстройства появились и у нас. Описано девять таких случаев, наиболее типичные из которых приведены ниже.

Черный граф

Пациент, который наблюдается нами на протяжении года (теперь ему двадцать два года). Мать воспитывала сына жестко и с суровыми ограничениями, она требовала только отличной учебы и примерного поведения. Это миловидная и миниатюрная блондинка, которая считала, что сын должен быть ее гордостью, хотя она, в свою очередь, больше внимания уделяла своему внешнему виду и службе. По рассказу сына, у нее были другие мужчины после развода, некоторые из них ему даже нравились, но в доме они не задерживались.

После окончания школы он поступает на юридический факультет университета и учится без напряжения, в свободное время подрабатывает. Ранее он иногда видел сны, но они не запоминались и отражали события прошедшей жизни. Спокойный и незаметный, он не интересовался девушками и не путешествовал. Последние два года его тяга к одиночеству стала заметной отцу, который, несмотря на то, что имел вторую семью и детей, посещал сына и тайно от матери общался с ним.

На вопрос сына о причинах разрыва с матерью он грустно отвечал: «Ну ты же знаешь, какой у неё характер!» Мать также стала вести иной стереотипный образ жизни, она рано уходила на работу, поздно возвращалась и не обращала внимания на погружение сына в одиночество.

Все начинается в январе 1996 года, когда он видит сон, который неизменно повторяется до марта, иногда два раза в неделю, так что он привыкает к его содержанию.

Итак, он видит зал с колоннами с обеих сторон и тёмно-багровую портьеру справа. Слева стоит мужчина с бородкой и усами «в стиле испанского гранда», одетый во всё черное, в узких панталонах, в латах, в чёрном плаще и широкой шляпе с красным пером. За поясом кинжал. Он называет себя (мысленно) Чёрным графом. Себя же К. видит справа за портьерой. Он одет в красное, также в латах, в красном плаще, без шляпы. Он знает, что его зовут граф Романьи. Именно так позже его называет Граф. Он далее видит в центре зала трон, на котором сидит дама с диадемой, одетая в белое длинное платье с золотой и красной отделкой. Эта брюнетка — Екатерина Медичи, ей, вероятно, около тридцати лет. Граф подходит к ней и что-то говорит, затем выхватывает кинжал и наносит удар в заднюю поверхность шеи. Она, окровавленная, падает замертво. Граф оборачивается и видит К. (Романьи). Сновидение прекращается.

К. привыкает к своему сну и начинает объяснять его так: «Очевидно, я был свидетелем убийства в XVI веке, в своей прошлой жизни».

Этот вывод приходит в связи с тем, что он ищет пересекающиеся следы Екатерины и Романьи в исторической литературе, но не находит их. Но в апреле сюжет сна меняется. Тот же зал, но трона в нем нет, посередине стоит Граф и говорит ему: «Вы были свидетелем и должны умереть». Этот вариант сна повторяется также два раза в неделю и становится пугающе привычным.

Но вот с июля 1996 года, когда К. бывает один, — стена комнаты вдруг затягивается дымкой и будто растворяется, а в дымке появляется зловещий зал и Граф, который, также мысленно, угрожает ему. И Граф, и зал полупрозрачны, но насильственны, и их нельзя выключить или регулировать усилием воли. Мысленные угрозы повторялись, трудно было сосредоточиться, и пациент начал прятать под подушкой нож, опасаясь реального появления Графа, которое произошло 2 декабря. В этот день, около шести часов вечера, он сидел на кухне и вдруг увидел входящего в дверь Графа, который тянулся к нему руками. Он был одет так же, как во сне, но выглядел не прозрачным, а реальным. К. схватил молоток и ударил его по голове, а затем взял нож. При этом он пытался попасть Графу в шею. Тот оборонялся. К. потерял сознание и очнулся уже в больнице.

В действительности это была мать пациента. Прийдя с работы домой, она хотела закрыть за собой дверь, но сын ударил её