— Рей! Ты снова задумался, и меня это беспокоит, — рассмеялся Тревор, прервав мои воспоминания, — до Вистерии осталось несколько часов, ты дома остановишься?

— Нет, не хочу видеть отца.

— Пора бы забыть, — не смог промолчать друг, — столько времени прошло.

— Он не сообщил, что Софилика покинула особняк, я поздно об этом узнал, — произнёс в ответ, тщательно подбирая слова, — моя дочь сейчас была бы рядом со мной.

— Её не вернуть, а мистер Санфорд единственный родной тебе человек, — напомнил Тревор, насмешливо бросив, — но если не испугаешься моей сестрицы, то приглашаю остановиться у меня.

— Нет, спасибо, — шутя возмутился, вспомнив десятилетнюю девчушку, которая решила, что я должен непременно стать её мужем, — я во дворце останусь.

Интерлюдия

— Она жива! Я слышал всплеск силы… Найди её! — потребовал дребезжащий голос.

— Мои люди ищут, но её или тщательно скрывают, или ты ошибаешься.

— Я никогда не ошибаюсь, — зловещим голосом прошипел старик, с изнеможённым лицом, сухой натянутой кожей на лысом черепе, он с силой сжав горло невысокому, поджарому мужчине, приказал, — найди и приведи её сюда! Мы должны первыми завладеть ей, она приведёт нас к дракону…

— Господин… прошу, — прохрипел мужчина, пытаясь разжать сжимающие пальцы старика, жадно глотнул спёртого воздуха башни, просипел, — а если она уже ведёт к дракону?

— Найди! Убить всех, её привести ко мне!

— Слушаюсь господин, — подобострастно склонился мужчина, главарь разбойников и убийц всей Ирвелии, который никогда не боялся заглянуть смерти в глаза, не пасовал перед опасностью, но этого сухого, безобразного старика боялся до ужаса.

Спешно отступая, чтобы как можно дальше оказаться от старика, Кривой Джед мысленно выругался: «А всё Дебра, я столько дней выслеживал и когда она была почти в моих руках, эта дрянь выгнала служанку и девчонку. Ну ничего, если она не приведёт ту, что так долго ищет Старг, жить ей останется недолго».

Глава 29

Глава 29

— Надеюсь, сегодня наша прогулка пройдёт без приключений, — рассмеялась я, накидывая на плечи новую курточку, подбитую изнутри тёплым мехом, с высоким воротом и широкими рукавами на завязках. На Софи была такая же, только с капюшоном, отороченным по краю пушистым и почему-то красным мехом.

— В парк сходите, Дени с Лиссой вчера там были, сказал, балаган поставили и карусели, — подсказал Грэм, не отвлекаясь от своей работы по смешиванию трав.

— Обязательно сходим, — подтвердила скорее для Софи, нежели старику, напомнив ему, — через час привезут амату.

— Угу.

— Мы ушли.

— Угу.

— Не забудьте выпить настойку.

— Угу.

— Не выпьет, — заворчала я, закрывая дверь чайной лавки, обратилась к Софи, — предлагаю сегодня миновать площадь мастеров.

— А к Джилли зайдём?

— Обязательно, но на обратном пути, она как раз дома будет, — пообещала малышке, поправив сползшую шапочку, — чаю выпьем.

После неприятного происшествия на площади прошло уже больше четырёх недель. Покинув обувщика Томи, мы быстро и настороженно оглядываясь, добрались до Карли и найдя подходящую по размеру одежду, спешно вернулись в чайную лавку. До Грэма уже дошли вести о погроме, и дедушка очень переживал. Встретив нас на пороге дома, старик дрожащими руками крепко обнял нас, сиплым от тревоги голосом прошептав: «Живы»!

Страх за жизнь ребёнка, опасность быть покалеченными и это короткое слово, сказанное с таким облегчением и радостью. Эти искренние эмоции так растрогали нас с Софи, что мы ещё долго не могли уснуть. Сидя на кровати, прижавшись друг к другу, до самой полуночи читали историю Ториса, мечтая когда-нибудь побывать в других странах, как и он.

А утром следующего дня, наш Грэм не спустился к завтраку… Пережитые волнения все же дали о себе знать. Вызванный лекарь, старый друг мистера Грэма, рекомендовал три дня постельного режима, никаких волнений и пить настойку два раза в день на протяжении десяти дней, от горечи которой ужасно сводило зубы. Старик оказался вредным пациентом и приходилось пристально следить за выполнением предписаний лекаря. И наверное, мой неусыпный контроль, так надоел Грэму, что спустя две недели, он стал настойчиво отправлять нас на прогулку. Ворчливо выговаривая, что он не беспомощный ребёнок и уж как-нибудь без нас управится. Спустя ещё две недели мы с Софи сдались под натиском старика и сегодня наконец выбрались в город.

— Смотри какой дом, — воскликнула малышка, прерывая мои воспоминания, показывая на красивое трёхэтажное здание, с большим балконом на втором этаже с вычурными балясинами. Двумя белыми колоннами у входа, огромными окнами и удивительно белоснежными стенами.

— Красивый, а через два дома, построен самый настоящий замок из красного камня, с башенками, окнами-бойницами и коваными перилами, а дорога выложена розовым камнем.

— Айрис, ты снова вспомнила, — улыбнулась Софи, радостно захлопав ладошками.

— И правда... вспомнила, — рассеянно кивнула, медленно растягивая слова, добавила, — в холле этого дома с потолка свисает огромная кованая люстра.

— Идём, проверим?

— Да… когда? — прошептала, всё ещё пребывая в состоянии раздвоения, — там ещё куст огромный у самого входа с ярко-красными розами.

До замка добрались очень быстро, обеим не терпелось проверить действительно ли всё так, как я сказала или это злая шутка моей памяти. Но увидев куст с последними в этом году увядшими бутонами, розовую дорожку и замок, все сомнения отпали.

— Была, — довольно пробормотала Софи, запрокинув голову, посмотрела на ажурный балкончик, — красивый замок.

— Наверное… пошли в парк, а то пропустим самое интересное, — позвала девчушку, искоса поглядывая в сторону серого особняка, стены которого были богато украшены барельефами. К дому вели широкие гранитные ступени, балясины которого так полюбил дикий плющ. Остроконечная крыша с кованными штырями смотрели вверх, будто хотели проколоть ещё по-летнему голубое небо, а небольшие окна на втором этаже зияли чернильной темнотой. Глядя на красивый, утопающий в зелени особняк, я ощущала безотчётный страх…

— Сюда?

— Верно, — натянуто улыбнулась, уводя девочку подальше от этого места.

Парк Виула был огромный и запущенный. Проходя по обсаженной деревьями аллее, то и дело уворачиваясь от раскидистых веток, мы, весело смеясь, подбрасывали ногами шуршащие листья светящихся оттенков оранжевого и кроваво-винного цвета. Последние листочки, ещё державшиеся на ветках