— Почему для тебя всё так просто? — прошептала я, уже не возмущаясь его дурашливости, а завидуя.

— Потому что всё очень сложно, — сказал он, наверное, первое, что пришло в голову.

— Надо ещё убраться, — проговорила я, рассматривая беспорядок вокруг.

— Не надо, — Боён покачал головой, доедая свой гамбургер, и встал на ноги, снимая с себя насквозь испачканный в краске фартук.

Я уже не шугалась его полуголого вида, но ноющее чувство внизу живота продолжало меня мучить, и я боялась, что в один момент не сдержусь и признаюсь ему в этом. Отложив недоеденный бургер, я встала вслед за парнем и собиралась приступить к уборке, опустившись к кюветке, но Боён остановил меня за запястье.

— Оставь, — проговорил он, поднимая мои руки и кладя их на свои плечи. Обняв меня за талию, он прижал меня к себе и прошептал на ухо: — Давай просто потанцуем.

Я неосознанно рассмеялась, совсем не поражаясь неожиданности его желания, и положительно кивнула.

— Но ведь музыки нет, — сказала я, понятия не имея, в каком такте движется этот парень.

— А она нам не нужна, — ответил он, щекоча дыханием моё ухо, и я, закрыв глаза, пыталась следить движениям, которые он задавал.

Я не знала, как называется танец, который мы с ним танцевали, и что за музыка играла у него в голове, но мне казалось, что по ходу того, как он вёл, я начинала слышать её, хоть и не была уверена, слышим ли мы одно и то же. В детстве мама водила меня в танцевальную школу, однако после нескольких месяцев тяжёлых стараний хореографы поняли, что парные танцы — это не моё. У меня не получалось довериться партнёру, по их словам, я не разрешала им вести себя в танце. Хоть я и не совсем хорошо помнила те уроки, только сейчас я понимала всю лёгкость ощущения и простоту движений, когда можно было расслабиться и следовать за тем, кому полностью доверяла. Я не знала, связано ли это с чувствами, которые я испытала к своему танцевальному партнёру, или с тем, что не было ограничивающей движения музыки, без которой мы могли позволить себе танцевать так, как нам угодно. Но я смогла полностью подавить желание вести и делать всё самой в страхе того, что у моего партнёра не получится.

— Ты слышишь её? — спросил Боён, целуя меня в щёку и замедляя скорость своих движений.

— Слышу, — ответила я, слыша, как мелодия в голове постепенно снижается в темпе, и ощущала короткие поцелуи, перемещающиеся в сторону моих губ.

Резко открыв глаза, я уставилась в его лицо и на секунду отстранилась от парня, понимая, что с трудом контролирую себя и своё тело.

— Соник, — прошептал он удивлённо, расширив глаза, и, глотнув как можно больше воздуха, я решила, что на этот раз буду той, кто делает спонтанные шокирующие поступки.

Поцеловав парня со всей страстью, что таилась во мне, я всем телом прижималась к голому торсу Боёна, не зная, как дать ему знак, но понимала, что мне самой этого всего мало. И не давая ему шанса что-либо осознать, я, обхватила ладонями его измазанные в краске щёки, и проговорила в опухшие губы:

— Боён, я хочу тебя.

Мне не хотелось видеть реакции на его лице из-за своего жуткого смущения, поэтому я сразу же прижалась очередным поцелуем и уже жалела о своих словах.

— Соник, Соник, воу, — парень пытался остановить меня, и я готова была провалиться сквозь землю, лишь бы не смотреть ему в глаза.

Отцепившись от него, я пыталась урегулировать дыхание, участившееся скорее из-за волнения, чем от возбуждения. Приложив оледеневшие пальцы к своим красным щекам, я опустила взгляд вниз, рассматривая измазанные в краске пальцы ног, и представляла надсмехающийся взгляд парня. Я ощущала себя подростком, который лез в мир взрослых людей, хотя, на деле, Боён был намного инфантильнее меня. И его молчание лишь сильнее смущало, заставляя меня ругать себя за такие необдуманные слова. Ну конечно, я ж неопытная девчонка, что я вообще делаю.

— Я тоже тебя хочу, — услышала я через несколько минут тишины.

И когда я хотела поднять голову, чтобы убедиться в том, что Боён сейчас не смеётся, как он крепко обнял меня. Я уткнулась носом в его шею, вдыхая уже полюбившийся мне запах краски, и не могла до конца поверить в то, что он сейчас не надсмехается, не решаясь даже поднять руки, чтобы обнять его в ответ.

— И ты не представляешь, как сильно я тебя хочу. Но…

— Но что тебе мешает? — спросила я нетерпеливо, кусая свой непослушный язык.

— Им должен быть не я, — ответил он, как всегда, оставляя меня в непонимании своими объяснениями.

— Я хочу, чтобы ты был моим первым мужчиной, — проговорила я, чуть ли не пища от смущения, но всё равно ощущала лёгкое расслабление от нежных поглаживаний по своей спине.

— Соник, — Боён посмотрел на меня и улыбнулся уголком губ, заправляя прядь моих волос за ухо, — дело совсем не в этом.

— А в чём дело? — всё не унималась я, надеясь, что звучала не слишком требовательно. — Объясни. Я всё пойму.

— Скоро поймёшь, — он отрицательно покачал головой и погладил мою щёку, а я, наоборот, злилась.

Опять его непонятные отговорки, которые он сам не может объяснить. Понимая, что этот разговор ведёт в тупик, я убрала его ладонь со щеки, стараясь не выглядеть обиженной, и, подняв свою сумочку с пола, прошла в одной майке к входной двери.

— Соник, ты куда? — спросил он возмущённо, и я понимала, что у меня совсем не получилось не показывать свою обиду.

— Устала. Приму душ и пойду спать, — отвечала я сердитым тоном, пока надевала сандалии, хотя могла выйти из квартиры босиком. Ступни всё равно были в ужасном состоянии.

— Это понятно. Так ты куда? — переспросил он, удивлённо уставившись на меня, и показывая одной рукой в сторону ванной комнаты, а другой — в сторону своей спальни.

— У меня есть своя квартира, Боён. Спасибо за приятный вечер, я повеселилась, — сказала я, совсем не желая произносить эти слова, и быстро вышла из квартиры, слишком сильно хлопая входной дверью.

Я стала истерично рыскать в сумке в поисках ключа, боясь, что Боён выйдет из своей квартиры, чтобы вернуть меня обратно, но ключ, как всегда, не попадался в руки, а соседская дверь так и не открылась. И я даже несколько раз специально не брала ключ, цепляющийся за пальцы, ожидая Боёна, который попытается исправить эту неловкую ситуацию, сказав какую-нибудь глупость, но раз он не сделал этого, пока я была в квартире, то и сейчас не надо. Мне было как никогда стыдно перед парнем, да и перед самой собой за то, что впервые в жизни признавшись кому-то в сексуальном влечении, я оказалась отвергнута по непонятной причине. Может даже, Боён не чувствовал никакого ко мне влечения, просто не хотел меня обижать своим отказом. Какая же я дурочка, что вообще так поторопила события и надоумила себе всякого. И почему я не могу быть такой же беззаботной, как Боён, чтобы совершать поступки и не волноваться об их последствиях?