— Пойдем спать, — в какой-то миг вдруг произнесла Иримэ, вырвав парня из задумчивости.

— Пошли, — легко согласился он.

Они вошли в комнатушку-спальню, дом-то был почти классическим «пятистенком», где Ирка убавив яркость, повесила магический светильник на стенку. А спустя полминуты оказалась «в чем мать родила»… «Красивая девчонка», — мысленно отметил Диман, откровенно любуясь эльфийкой… Милое личико, стройная фигурка, небольшая, но такая красивая девичья грудь, стройные ноги. А уж если считать, что это без всяких салонов красоты, диет и спортивных упражнений, то остается лишь одно — очень хорошая генетика…

— Красивая, да? — глядя на парня, улыбнулась девушка.

— Очень…

— Моя внешность — мое проклятие… Моя мама говорила, что она меня и погубит.

— Разве ж плохо быть красивой? — удивился Диман. — В моем мире об этом мечтали все девушки…

— Счастливые… А у нас лучше быть неприметной, лучше вообще полуоркой. А я мало того, что красивой, так еще и гордою была, спорить со жрецами пыталась. Пару раз чуть насмерть не запороли. А уж сколько раз к себе таскали… Если б мама моя тогда еще не была бы жива — пошла б утопилась давно… Лишь она меня смогла убедить, что надо жить дальше. И не терять веру в с хороше… Ну что, мила я тебе такая? — с горькой усмешкой спросила эльфийка.

Что тут было сказать? Парень чувствовал, как его охватывает бешенство, ненависть к этому первобытному обществу и к тем, кто возомнил себя вершителями судеб и издевался над теми, кто не мог дать им отпор, жестоко карая тех, кто не хочет ползать перед ними на коленях и целовать начальственный ботинок… К тем, кто, сумев сохранить часть древних знаний, провозгласил себя избранными, великими и непогрешимыми. Кому можно все, что захочется… Нет уж! Раз они волей случая оказались тут, то теперь все будет иначе!

— Я тебя люблю, Ир. И не дам никому в обиду! — обняв эльфийку, произнес Диман.

Проснувшись, Диман при неярком «ночном» свете магического фонарика взглянул на уткнувшуюся ему в плечо ушастую головку, рассыпавшиеся по подушке длинные волосы и высовывающиеся из-под магической одеялки, толщиной с простынь, но при этом теплой и очень прочной и долговечной, руку… Ирка-Иримэ… Его теперь уже жена — самая милая, самая нежная, самая желанная и самая любимая. За счастье которой он готов на любой подвиг. Пусть и эльфийка, но… Разве это главное? Важно лишь то, что они любят друг друга…

Как ни странно, но целоваться она не умела — лишь пыталась неловко ткнуться своими губами в его. Да и в целом… Диман, конечно, понятия не имел, как относятся к своим женам здешние эльфы, но жрецам на «каких-то там девкам», судя по всему, было откровенно наплевать. Получили чего хотели, пинка под зад и топай домой. Как там в его мире-то было? «Наше дело не рожать, сунул, вынул — и бежать?» Так и здесь. Женщина — не человек… Точнее, не эльф. Зверушка какая-то псевдоразумная…

Понятно теперь, почему таких, как Иримэ, толком не учат магии, придумав миф, что лишь жрецы могут быть «многостихийниками», а ее работа — лечить «всякое быдло» от простых заболеваний и рожать детей от того, от кого прикажут. Магия жреческого клана позволяла им держать в повиновении всех остальных — и конкуренты им были совершенно не нужны. Ну а кто будет против — того плеткой, плеткой… У Ирки вон половина спины в шрамах от этих «воспитательных процедур». Так что жрецам еще повезло легко сдохнуть… Будь они сейчас живы и в тюрьме — такого счастья им не выпало бы. Диман бы попросил Анариэль приговорить их к самой жестокой казни, применяемой лишь для маньяков, военных преступников за массовое уничтожение мирного населения, людоедов и другой подобной маскирующейся под разумных сволочи. Казни, призванной внушать ужас перед одной лишь мыслью совершить нечто подобное. К сожжению… Хотя и не был уверен, что после такого предложения Анька просто не заперла бы его в тюрьме, посчитав, что он сошел с ума от увиденного и услышанного. Но как еще относиться ко всяким провозгласивших себя чуть ли не высшей расой ублюдкам? Кстати, высшей расой в самом прямом смысле — поскольку сами-то они свято соблюдали «чистоту крови»… Кто они, если не те же маньяки и людоеды? Эх, пора б как следует встряхнуть это болото! Устроить пролетарскую революцию на отдельно взятом острове…

— Дим? — проснувшись, эльфийка сладко зевнула, потянулась и открыла глаза. — С добрым утром…

— С добрым утром, Ир, — улыбнувшись, парень повернул голову и чмокнул девушку в щечку.

— За что мне такое счастье? — улыбнулась, повернувшись так, что прижалась к нему грудью, эльфийка.

Мысли о пролетарской революции как-то сразу выветрились… Захотелось еще прибавить к вчерашнему — и лишь усилием воли парень отогнали несвоевременные мысли в сторону. Работать пора. Да и с революцией… Нет, он точно поговорит с Анькой! Уж кому, как не ей, понять его чувства? Той, чьи отец с братом, не жалея себя, шли в бой «за лучший мир, за святую свободу»? Кто сама немало общалась с теми революционерами, кто разгонял бестолковое временное правительство, уничтожал также считавших себя великими, имеющими право творить все, что душе угодно, и ни за что не отвечать имперских магов из «Высоких родов»? Хотя там все же было не все так однозначно… Немало царских дворян и офицеров, большинство из которых были и достаточно сильными «колдунами», поддержали Советскую власть… Почти весь царский Генштаб поддержал большевиков и продолжал служить новой Советской России. Многие толковые ученые и инженеры, выходцы из дворянской среды, давали магическую клятву служить большевикам — и сдерживали ее… Так что там было немало и порядочных людей-магов. Есть ли такие среди местных жрецов других племен? Можно было лишь догадываться…

— Пора вставать, Ир, — обращаясь к эльфийке, произнес Диман.

— Не хочу, мне так хорошо с тобой рядом, — буквально промурлыкала девушка, но спустя полминуты все же откинула край одеялки и присела на краешек кровати.

Печка уже прогорела, в доме было откровенно прохладно, потому, зябко поежившись, Иримэ принялась одеваться — только делала это так, словно хотела малость подразнить парня. Который как раз тоже выполз из теплой постели и также стал собираться.

— Я недавно говорила с Анариэль на счет семейных традиций… квенти, — вдруг усмехнулась Ирка.

— И что она тебе сказала? — примерно догадываясь, про что та могла рассказать, спросил парень.

— Сначала она мне долго рассказывала, как знакомятся, встречаются, проверяют искренность своих чувств, пытаются пожить вместе общим бытом и убедиться, что подходят друг другу, потом