Шрифт:
Закладка:
Интересно, неужели здесь женщины тоже воюют? Но мсье уверил, что у войны, все же, не женское лицо, поэтому на поле боя меня потащат только когда все мужчины умрут. Успокоил, нечего сказать! Сам ритуал не выглядел сложным, от меня требовалось только присутствие и небольшие усилия по направлению энергии. Так, необходимо сегодня немного потренироваться, а то все мои умения в местном волшебстве давно погребены под грузом дел насущных.
Попрощавшись с гостем, я поднялась к себе в кабинет, где застала Ясеня, торопливо поглощавшего пирог мясом, читая мой учебник по саморегуляции. Промычав что-то приветственное, пацан перевернул страницу и смачно откусил еще теплую сдобу.
Черт, даже репрессированный слуга питается сегодня лучше, чем я! Мой живот выразил свое активное согласие громкой руладой, отвлекшей Ясеня от чтения. Он с сомнением оглядел мой встрепанный после конюшни вид и, вздохнув, отломил кусок пирога, протянув его мне вместе с оставшимся в кружке молоком. Ю-ху! Разжалобить этого задиристого и циничного подростка без слов – это надо постараться, а у меня так легко получилось.
Шорох, послышавшийся в коридоре, затих аккуратно за дверью. С едва уловимым звуком дверная ручка медленно поползла вниз, щелкнув язычком встроенного замка, и дверь слегка приоткрылась, впуская в комнату сквозняк. Внезапно подорвавшийся Ясень швырнул книгу на источник звука, вложив все свои подростковые силы в бросок. Тяжелый том, обдав меня потоком воздуха, пролетел в полуметре от моего обомлевшего лица, выполняя роль бомбардировщика, и глухо врезался дверь, захлопывая ее.
Я перевела обалдевший взгляд на пацана и взвилась на эту наглую неадекватную морду. Это что вообще такое? Кто ему позволил так обращаться с моими книгами и с моими посетителями?! А если бы это бумажное ядро мне в голову попало?!
Невозмутимый нахал вытер руки салфеткой и снова взялся за пирог, наблюдая за моими попытками выдавить из себя не только невнятное бульканье, но и всё, что я о нем думаю. Через две минуты яростной пантомимы и короткой дыхательной гимнастики, во мне скопилось достаточно слов, чтобы объяснить мелкому психу, что я думаю о его поведении и что его ждет, если он продолжит выкидывать подобные фокусы, но выжидательный и пронзительный взгляд меня затормозил.
Со вздохом отставив кружку, нарушитель спокойствия встал и потянул меня к окну, показывая пальцем вниз. Всё еще обуреваемая возмущением и желанием надрать уши засранцу, я посмотрела на улицу. Так, лакеи продолжают украшать сад и мыть забор, садовник собирает опавшие листья, Мира поднимается по ступенькам… Мира?
– Третий раз за сегодня пытаются вломиться, – прокомментировал Ясень.
А до меня окончательно дошло. Я же запретила заходить всем, кроме Миры! И даже если предположить, что прислуга забыла о приказе… дворецкий и лакеи всегда стучатся, молоденькие горничные, вроде Калиски, начинают кричать еще из коридора, распахивая дверь, как к себе домой, за что частенько поучают нагоняй – не сильный, я же не зверь, а потому и не боятся так себя вести. Экономка вообще не заходит, предпочитая обращаться ко мне как можно реже. Кухонная прислуга, конюхи, садовник и прочие не имеют прямого доступа на второй этаж. Учителя, поверенные и другие люди со статусом выше обычных слуг всегда заранее уведомляют о своем приезде. Та-а-а-к…
Получается, под боком завелись шпионы, а я ни сном, ни духом? И много ли успели разнюхать, а главное – что? И кому это нужно?
Под эти невеселые мысли даже пирог жевался грустнее. Нет, я, конечно, знаю, что далеко не всем здесь нравится юная госпожа, особенно с новыми привычками «лезть не в свое дело» и «отираться рядом со слугами». Но вряд ли бы кто из любопытства полез на мою личную территорию, нарушив приказ.
Тревожные думы и подозрения одолевали меня на протяжении всего оставшегося дня, когда я утверждала, заказывала, переделывала, формировала списки, давала указания, разбирала мелкие ссоры, сама ругалась с поставщиками, проверяла накладные, обсуждала программу и жила нормальной жизнью управленца. Если не вспоминать, что завтра мой день рождения, то я бы сказала, что организовываю среднестатистический банкет для крайне состоятельной публики, когда почести достаются не тебе, но за любой косяк ответственность несешь сполна.
Вот и сейчас, приняв из рук Миры чашку горячего ромашкового чая, я продолжила перебирать в уме всех подозреваемых. Может, это экономка? Я же ей велела убирать листья за то, что он накричала на лакеев, а из окна было видно, что листья убирает наш садовник. Или кто-то из горничных, недовольных новым положением моей камеристки? Но кто тогда заказчик?
– Госпожа желает обещанное вино? – Мира топталась рядом, отчаянно пряча широкие зевки за рукавами платья. – Или подать ужин?
– Не нужно, детка, иди отдыхай, – я сочувствующе проводила взглядом торопливый поклон, который исполнила шатающаяся от усталости горничная, и почувствовала укол совести. Девчонка сегодня пахала не меньше меня, вкладываясь не только умом, но и физической силой. Поберегла, называется, девушку в положении! И ведь завтрашний день будет еще хуже для всех слуг.
– Никогда не понимал этих церемоний, – задумчивый Ясень перелистнул последнюю страницу учебника. – Ну день рождения у тебя, это прекрасно. Отметь его тихо, в кругу семьи, зачем пол королевства звать? Они съедят и выпьют больше, чем стоят все их подарки.
– В целом, я с тобой согласна, – разговаривать из спальни через прикрытую дверь было не слишком удобно, но мне не терпелось стащить с себя все тяжелые тряпки, облачившись в свою любимую кружевную ночнушку. – Но таковы уж традиции, не нам их открыто нарушать.
На душ сил совершенно не хватало, поэтому вечернее умывание прошло в ускоренном темпе, и я уже нырнула в кровать, потянувшись к ночнику, как на пороге спальни возник мой опальный слуга. Я так удивилась, что даже села. Раньше он никогда не позволял себе нарушать границы и входить, когда я здесь занималась вечерним туалетом или спала.
– Моя госпожа, – Ясень смотрел в пол и расслабленно улыбался, – часы бьют полночь, а, значит, в эту минуту наступил день рождения моей леди.
Несколько шагов до моей постели оказались преодолены с космической скоростью и я даже не успела испугаться. Все также смотря в пол, Ясень поймал мою руку и прикоснулся к ней губами так аккуратно, будто к святыне, а черты его лица
