Дом встречает нас тишиной и духотой. Я прохожусь по комнатам и открываю окна на проветривание. Включаю кондиционер.

Давид на кухне. Я слышу, как шипит чайник, пищит микроволновка.

—Лер, иди поешь,— доносится до меня его голос.

Странно так. Словно мы в прошлое вернулись.

Я оттягиваю вниз футболку, которая слишком короткая и задралась так, что пупок виден, и не спеша иду к нему.

На столе разложены приборы, тарелка с мясом, овощи, паста и пирог. Давид занимает место за столом, я сажусь напротив. Кусок в горло не лезет, когда он рядом. Давид же, кажется, и не замечает моего замешательства.

—Одну тебя здесь не оставлю, поэтому пойдешь со мной к реке. У тебя же никаких планов на сегодня нет?— спрашивает немного с насмешкой.

—Я абсолютно свободна,— язвлю в ответ и обнимаю ладонями стакан с холодным морсом.

—Завтра рано выезжаем, поэтому хорошенько выспись.

—Да, мамочка,— хмыкаю я и прячу взгляд на дне стакана.

Давид ест быстро, словно и в самом деле куда-то спешит. Поднимается, убирает тарелки в раковину и выходит на веранду. Я, пользуясь случаем, наконец-то могу нормально поесть. Краем уха ловлю звуки в доме. Скрипнула дверца шкафа, Леонов что-то активно там ищет. Кажется, он здесь хорошо так обжился и чувствует себя словно у себя дома.

—Лер, пять минут!

Даже уточнять не нужно, что он имеет в виду.

Я быстро перемываю грязную посуду, прячу в холодильник оставшуюся еду. Проверяю процент заряда на телефоне и выхожу во двор, услышав голоса.

Передо мной картина маслом. Катька уже тут как тут. Стоит у ворот, накручивает локон на палец, томно улыбается Леонову, который что-то говорит ей с серьезным видом.

Наверное, мысленно она уже стягивает с него штаны и становится на колени. Интересно, у них был секс?

Отгоняю от себя глупые вопросы. Мне все равно должно быть, кого трахает Давид.

Словно почувствовав на себе мой взгляд, Леонов резко поворачивает голову в мою сторону, щурясь и сжимая губы в тонкую линию.

Катька меня тоже замечает. Ее лицо мгновенно каменеет. В глазах — злой блеск. С недоумением спрашивает что-то у Давида. Снова косится на меня. Я же неспешно пересекаю двор, приближаясь к ним. Выгляжу расслабленной и беспристрастной, хотя на самом деле хочется схватить бывшую подругу за волосы и оттащить к ее дому. И получаса не прошло, как она сюда прибежала.

—Привет,— бросаю равнодушно, останавливаясь рядом.

—Привет.— Катя старается не показывать перед Давидом своего настоящего отношения ко мне. С интересом следит за нами. Знает, что мы бывшие, но, скорее всего, понятия не имеет, как обстоят дела на самом деле. Гадает, есть ли у нее еще шанс вскружить голову городскому парню и сбежать из деревни, где жизнь давным-давно начала затухать.

Я ведь прекрасно помню, как она стремилась выбраться отсюда, остаться в городе. Видимо, не вышло. Конечно, я не собираюсь злорадствовать по этому поводу, и уж если начистоту, то лучше бы она и в самом деле нашла какого-то парня с городской пропиской и квартирой. Сейчас не мозолила бы глаза, флиртуя с Давидом,

—Так что спасибо, Кать, но мы здесь только до утра, поэтому не стоит волноваться. Но если у бабки есть творог и молоко, то буду благодарен, если продадите. У сестры малая отравилась магазинным, мама постоянно мотается непонятно куда за молочкой.

—Все будет. Утром забегай,— улыбается ему.— Что ж, я тогда пойду. Дел еще невпроворот. Последние дни отпуска заканчиваются. Но если все же передумаешь — приходи на ужин.

Она бросает на меня очередной взгляд, полный неприязни, и гордо удаляется.

—Я тебе, похоже, все планы поломала своим присутствием,— усмехаюсь я, смотря вслед Кате.

Открываю калитку и оборачиваюсь к нему.

Давид забрасывает рюкзак на плечо, перехватывает удобней удочки.Выглядит довольным.

—Отчего же? Не думаю, что ты распугаешь всю рыбу,— подмигивает мне.

Он делает вид, что не понял, о чем я.

—Ну, одна вон уже сбежала.— Кивком указываю на Катьку, которая отошла уже на приличное расстояние.

—Она точно не рыба моей мечты. Так что я ни капельки не расстроен,— отшучивается он, проходя мимо меня быстрым шагом и ничуть не сомневаясь, что я брошусь следом.

К речке мы идем в обход. Давид впереди, я за ним. Он насвистывает какую-то незамысловатую мелодию, время от времени оборачивается, чтобы проверить, не отстала ли я.

Я прихрамываю. Ноги к вечеру устали, и не заметить мою походку невозможно. Но Леонов никак не комментирует это. Делает вид, что так и должно быть. Должна признаться, за это я ему благодарна. Потому что жалость мне не нужна. Особенно его.

Деревянный помост, уходящий в воду, выглядит ненадежно. Местами доски прогнили, нескольких вообще не хватает.

Для меня остается вопросом, почему Леонов не поедет на другую сторону берега, где у них с братом база отдыха. Там наверняка есть все условия для ловли рыбы. Не то что здесь.

—Рыбачила когда-нибудь?— спрашивает он, сбрасывая с плеча рюкзак. Давид поворачивает кепку на голове козырьком назад. Выглядит по-хулигански. Но ему идет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Не особо. С соседскими мальчишками бегали с самодельными удочками в детстве. Это весь мой опыт.

—А мы с Данькой каждое лето на речке просиживали,— вглядываясь в даль, говорит он.

Раньше ни о семье, ни о детстве мне не рассказывал. Он вообще не любил делиться лишними подробностями своей жизни. Неужели сейчас решил, что я стала достойным собеседником?