здесь. Дует северный ветер, и к тому же чем я буду заниматься, пока ты ищешь сокровища? – Она усмехнулась и продолжила: – Кроме того, без Марины мне скучно. А тебе, папа, сегодня лучше не выходить в море – опасно.

– Давай отправимся в море вместе, дорогуша. В Эс-Порт-дес-Канонже отобедаем в хижине и вернемся. Давай, ну давай, – настаивал отец, развязывая швартов.

– Нет, папа, мне не хочется. Подожду тебя здесь.

– Ну ладно, милая, будь по-твоему. Через два часа вернусь.

Баркас отчалил. Махнув рукой на прощание, Анна подумала, какой у нее упрямый отец: только его баркас ходил по таким бурным волнам.

Она размышляла: видимо, эти воды приносят ему любовь и счастье. В глубине души она сознавала, что и ей тоже.

Анна сбросила сандалии и, подвернув платье, вошла в воду и стала понемногу удаляться от берега; в конце мая вода была еще холодная. Антонио украдкой наблюдал за ней, не переставая мыть лодку. Ему уже девятнадцать, он сильный, как боевой бычок, а она казалась такой хорошенькой и хрупкой… Анна искоса взглянула на молодого моряка, драившего баркас. Он был без рубашки, в джинсах; она не заметила в нем ничего особенного – крепкий загорелый молодой рыбак. Девушка продолжила медленно удаляться от берега: она любила осязать, как маленькие камешки массируют ноги, и не спеша продлевала удовольствие.

– А-а-а! – вскрикнула вдруг Анна.

Антонио, не сводивший с нее глаз, бросился к воде. Анна была метрах в десяти от берега.

– Что с тобой? – спросил он.

– Мне что-то вонзилось в ногу, – ответила она.

Антонио решительно вошел в воду, и его джинсы сразу же намокли.

– Держись за мою шею, – велел ей юный рыбак.

– Не беспокойся, – ответила Анна.

– Хватай меня за шею, – приказал он.

Анна застенчиво обняла Антонио за плечи, а он, схватив девушку за талию, взял ее на руки.

Анна стеснялась объятий юноши. Какое-то мгновение она смотрела ему в глаза, и он улыбнулся в ответ. Не прозвучало ни слова. Они вышли на берег, и он осторожно усадил ее на камень.

– Дай-ка взглянуть, – сказал он, схватив ее за лодыжку.

– Я смущаюсь.

Антонио пропустил ее признание мимо ушей. Наверняка в кожу вонзились иглы морского ежа. Такое не раз случалось даже с ним! И действительно, из ее стопы торчало множество шипов. Антонио подошел к баркасу, достал из черного полиэтиленового пакета пинцет. Сел рядом с ней и осторожно, один за другим, вытащил шипы. Она вскрикивала от боли, когда Антонио приходилось углубляться пинцетом в кожу, и тогда он останавливался и смачивал пораненную ногу морской водой, и только потом продолжал извлекать иглы. Анна смущенно молчала; она всегда была очень застенчива с мальчиками. А вот Антонио умел расположить к себе – забавный парень с уличным красноречием, или, скорее, морским, так как не прочел ни одной книжки и бросил школу в четырнадцать лет. Но он был сметлив и способен рассмешить друзей, подружек и родственников. Благодаря гладкой речи, которую даровал ему Бог, он флиртовал чаще, чем любой его коллега. Правда, с местным слабым полом было сложнее, майорканки требовали уважения и усилий, будучи сдержанными католичками, а вот с белокурыми иностранками, которые летом населяли весь остров, ему удавалось промышлять на славу. Вооружившись парой плохо произносимых английских слов, он приобнимал блондинку за талию, угощал коктейлем «калимочо» и, проявив искусство обольстителя, уводил на пляж. Антонио лишился девственности в четырнадцать лет со шведкой, которая была на голову выше его и к тому же весьма раскрепощенная, она обучила его за два месяца своего пребывания на острове игре на эрогенных точках женского тела. С тех пор, хвастался он друзьям, все шло как по маслу. И не врал, ибо по вечерам выходил на охоту и неизменно возвращался с добычей.

Однако девушка, из стопы которой он извлекал иглы морского ежа, почему-то его смущала, и он не мог, как для любой другой, нести всякую чепуху, чтобы рассмешить. С этой ему ничего не приходило в голову.

На следующий день Анна с отцом вернулись в порт Вальдемосы. Когда Анна закрывала дверцу машины, исподтишка поглядывала в сторону пирса, надеясь увидеть там Антонио. Но на берегу суетилась только группа англичан, спускавших на воду свои каяки. Море было спокойным, стоял солнечный день, идеальный, чтобы уйти в плавание. Однако Анна, сославшись на боль в пораненной ноге и на то, что в эти дни ей нездоровится, осталась на пляже в надежде, что появится Антонио. И он, конечно, не заставил себя долго ждать. Присел рядом и поцеловал в щеку. Они беседовали как влюбленные, стеснительно, но избегая пустот молчания. И так день за днем, которые сигнализировали о конце лета, а Нестор смирился с тем, что его дочь перестала выходить в море на баркасе, утверждая, что там она одинока без Марины. Анна предпочитала ждать отца на берегу, греясь на солнышке, что позволяло двум юным островитянам изливать друг другу душу по утрам лета 1979 года.

Анна объявила, что ей остался один год до окончания средней школы Сан-Каэтано, а дальше она пойдет учиться на курсы секретарш. Антонио собирался пройти курсы в Пальме, организованные Главным управлением торгового флота, чтобы стать шкипером, потому что не хочет оставаться рыбаком, а мечтает стать моряком и путешествовать по всему миру.

За дни, проведенные на пристани в порту Вальдемосы, не случилось ни одного настоящего поцелуя. Хотя прежде Антонио не ощущал столь сильного влечения к женщине. Но догадывался: хрупкая бледная девушка из высшего общества слишком уж не подходит полунищему рыбаку, семья которого владеет лишь скромным домиком с видом на море.

А ей были неведомы губы чужого мужчины, и каждый поцелуй в щеку или прикосновение к коже вызывали у нее незнакомое ощущение. Физическое, словно душа опускалась из сердца в низ живота, достигая мало-помалу интимных мест. Ощущение это разливалось по ее телу, и она тайком переводила дыхание, чтобы он не смог заметить неведомое ей удовольствие.

15 сентября в Сан-Каэтано возобновились занятия. Понедельник, вторник, среда… Анна считала дни, часы дней, секунды часов, тысячные доли секунды, подгоняя приближение выходных, чтобы вернуться к морю на свидание со своим рыбаком.

– Отец ставит свой баркас на прикол в конце октября, – Анна грустно созерцала море, – и мы больше не сможем видеться.

Она зарыла ладони в пляжную гальку, не спуская глаз с волн. И по грустному взгляду, который она бросила на него, Антонио наконец-то понял, что Анна хочет его так же сильно, как и он ее. Он взял ее лицо в свои ладони