Глянув на него, переводчица удивленно моргнула:

– Ты что, верующий?

– Даже крещеный!

– Однако… Вот уж не думала, что в двадцать первом веке будут верить в антинаучные поповские побасенки! – Всплеснув руками, переводчица издевательски рассмеялась. – Нет, ну надо же!

– Но-но! – Аркадий погрозил пальцем. – Ты не очень-то… Зато мы в космос первыми полетели!

– Правда?! – Девушка просияла лицом. – Ну, я и не сомневалась. А в каком году?

– В шестьдесят первом, двенадцатого апреля. Юрий Гагарин на корабле «Восток». Или «Восход»… Нет, «Восход» – это мотоцикл такой был, кажется…

– Шестьдесят первый год… Двенадцатое апреля… – эхом повторила Эльвира. – Так это же… через пять лет получается! Даже меньше. Так я же… Я же это увижу, если мы… А мы обязательно, да! Представляю, какая будет радость! У всего народа, у всей страны! Эх…

Какие глаза у нее сейчас стали! Этакие восторженно-чудесные и немного наивные. Как у…

– Эль, а ты комсомолка? – зачем-то спросил Аркадий.

– Конечно! – Переводчица не задумалась ни на секунду, ответила сразу. – А как бы я поступила в школу КГБ? Ну да, у кого-то родители репрессированы… Но ведь времена культа личности кончились! Нам ведь рассказывали и о выступлении Никиты Сергеевича на двадцатом съезде, и о секретном докладе… И о том, что будет начата широкая политика реабилитации! Это ведь здорово! А ты говоришь… Кстати! – Девчонка вдруг напряглась, подозрительно сверкнув глазищами. – А чего это ты про комсомол вспомнил? А-а-а, наверное, из-за того, что я с тобой… На моральный облик намекаешь?

– Да боже упаси, милая! – Порывисто обняв девушку, Иванов поцеловал ее в губы. – Что ты такое говоришь-то? Какой, на фиг, моральный облик?

– Я его давно потеряла… здесь. Без всякого своего желания! – Эльвира отпрянула, губы ее затряслись – вот-вот заплачет. – А ты…

– А я просто люблю тебя, – вдруг высказался Аркадий. – Что, нельзя?

– Любишь?

Девушка недоверчиво прищурилась… и вдруг опять улыбнулась. Широко, радостно и так же наивно, как вот только что, когда услышала весть о первом полете в космос. Правда, тут же посмурнела.

– Жаль, нам с тобой вместе не быть… У каждого своя эпоха. Если посчитать, так я ж тебе в бабушки гожусь… или даже в прабабки!

– Какая ж ты красивая, прабабка! – чмокнув девчонку в губы, подмигнул Аркадий.

Ну, вот и в любви признался. Как-то к слову пришлось, между делом. Без всяких там букетов, вина и прочего. А как Эля обрадовалась! У-у-у! Почти так же, как космосу… Или все же чуть больше?

– Знаешь, Эль… – Глядя в глаза возлюбленной, Иванов вдруг стал совершенно серьезным. – Если выберемся… Нет, не так… Когда выберемся… ну, каждый к себе… мне будет жаль наших с тобой встреч. И это вот время… когда мы были вместе…

– Я тоже буду тебя вспоминать, – потупившись, призналась красотка. – Возможно, до конца жизни. Но ты только не воображай, что…

– А может, ты со мной?.. – вдруг предложил Аркадий.

– Или ты… – Эльвира вздохнула и прикрыла глаза, словно бы не хотела, чтоб возлюбленный видел ее слезы. – Нет, дорогой. Нам не суждено быть вместе. Чужой мир отторгнет нас очень быстро. Год-другой – и все. Может быть, даже месяцы… Так говорила колдунья.

– Что еще за колдунья?

– Та, что рассказала мне про мечи… Она умерла уже… Завтра мы уйдем! – тряхнув головой, решительно бросила девушка. – Ну, или в самое ближайшее время. Надо только придумать, как оторваться от слежки.

– Вот! Я именно это и хотел предложить.

Юные германцы между тем сменили мечи на дротики-фрамеи, а их, в свою очередь, на луки. Старый воин с седыми косами, взяв лук, неожиданно подошел к гостям.

– Его зовут Видибальд, – перевела Эльвира. – Он сражался под стягом Ардариха в битве на Каталаунских полях. Против владычества Рима, за Аттилу. Этот лук – гуннский. Может быть, славный Аркадиус захочет что-то им показать? Он слыхал, что скифы славятся искусством меткой стрельбы ничуть не хуже гуннов.

– Хм…

«Славный Аркадиус» даже не думал. Отказаться сразу же! Только придумать как, чтоб не обидеть. Показать свое неумение во владении древним оружием смерти подобно! Это означало бы вызвать нешуточные подозрения. Как это так? Знатный скиф – и не умеет биться мечом, не стреляет из лука! Да уж, подозрительней некуда. Такого просто не может быть.

– Э-э… Я перевела, будто ты дал своим богам обет до самой великой битвы не брать в руки оружие! – быстро сообразила переводчица.

Да уж, мозги у этой красотки работали – дай бог каждому!

– Славный Видибальд все понимает и просит лишь благословить лук…

– Как это – благословить? – Молодой человек озадаченно моргнул. – Перекрестить, что ли?

– А что? Можно, – согласно кивнула девчонка. – Крест в этом мире – символ не только Христа, но и Тенгри, великого бога степей. А ваших скифских богов здесь вообще не знают. Просто заручиться их поддержкой перед великой битвой не грех. Чем больше богов, тем больше силы.

Лук был красив, как красиво, наверное, любое боевое оружие, исключая самоделки. Довольно короткий, приспособленный именно для стрельбы с лошади, лук имел обратный изгиб – таким образом при меньшем размере достигалась большая убойная сила лука. Естественно, составной, для большей упругости и прочности укрепленный костяными накладками. На накладках были искусно вырезаны разные диковинные растения и звери.

Кроме лука старый воин принес и колчан со стрелами, кои, видимо, тоже надобно было благословить. В колчане их было штук тридцать. Около восьмидесяти сантиметров длиной, снабженные втульчатыми железными и костяными наконечниками, стрелы представляли собой весьма грозный снаряд, учитывая, что выпускались они за пару минут.

– О да, это страшные вещи, – поглаживая принесенный колчан, промолвил славный Видибальд. Эльвира добросовестно переводила. – Вот, к примеру, вы держите в левой руке пучок раздвинутых веером стрел. Прижимаете их к луку. Просовываете руку между тетивой и луком. Берете стрелу двумя согнутыми пальцами, прочно удерживая ее с двух сторон, и кладете на нее большой палец. Затем отводите стрелу назад, чтобы тетива сдвинулась вдоль большого пальца и вошла в выемку стрелы. И натягиваете тетиву, одновременно поднимая лук…

Да уж, да уж. Иванов мысленно содрогнулся: все это сложно было даже представить, тем более – воплотить в жизнь. Да еще на полном скаку! Понятно, почему так боялись гуннов…

– Акцепт, Найтвиш, Антракс, – произнес Аркадий первое, что пришло в голову, и размашисто перекрестил лук – благословил.

С достоинством поклонившись, старый воин отбыл к своим подопечным, оставшимся на опушке и с любопытством посматривавшим в сторону гостей и своего боевого командира.

– Вот и второй, – проводив взглядом ушедшего Видибальда, тихо сказал Аркадий. – Не поворачивайся. Краем