на короткий, казалось бы, вопрос, отвечал со всеми подробностями — о революционных организациях, о боевых группах эсеров и, разумеется, о последнем террористическом акте, во время которого был убит петербургский градоначальник.

Николай II корил фон дер Лауница: почему же он не прислушался к совету Герасимова и, несмотря на предостережение, поехал на открытие клиники? Ему не давала покоя мысль, почему нельзя помешать покушениям и создать преграды на пути терроризма?

Воспользовавшись моментом, Герасимов сказал о том, что так долго его волновало. А волновала его предоставленная Финляндии конституция, благодаря которой революционеры скрывались на её территории и беспрепятственно передвигались по ней. Финская полиция относилась к ним благосклонно, чего нельзя было сказать о её отношении к полиции русской, которой она чинила различные помехи. Случалось, приезжавший русский полицейский высылался местными властями по жалобам русских революционеров. Последнее он считал возмутительным.

— Согласен с вами. С этим пора покончить, — заметил Николай II, — и, даю вам слово, я покончу!

В конце беседы он спросил у Герасимова, что тот знает о масонах.

— Мне говорили, что между ними и революционерами существует тесная связь. Я хотел бы знать, так ли это на самом деле?

— В государстве нет масонских лож, — ответил Герасимов, — и вообще они не играют никакой роли.

— Нет, нет, вы не правы, — государь в первый раз возразил ему во время их беседы. — Передайте Столыпину о необходимости представить доклад о русских и заграничных масонах.

Сказав это, Николай II дал понять, что аудиенция окончена. Но когда Герасимов выходил из кабинета, неожиданно спросил вдогонку:

— Итак, что вы думаете? Мы победим или революция?

Полковник уверенно ответил:

— Я убеждён в победе государства.

Мы знаем, что он ошибся. Десять лет спустя после этого разговора он смог убедиться в опрометчивости своих слов и обещания, данного государю. Убедился позже в этом и царь, отрёкшийся от престола и отдавший свою страну на растерзание. В екатеринбургском заточении он долго будет перебирать в памяти все предыдущие дни и, конечно, вспомнит о Столыпине, который был надёжной опорой самодержавию, но слишком рано ушёл из жизни.

Из статьи М.А. Спиридоновой, газета “Знамя труда” № 9, 1907 года:

“...B чёрном фраке, в безукоризненной перчатке на левой руке стоял рядом с Лауницем молодой, белокурый денди, спокойный, светский, богомольный... Он мог бы застрелить тут же, в церкви, того, кого он искал в течение целого года, но... Но “Адмирал” остался верен себе. С деликатностью чуткого человека, который не пойдёт в обуви в мечеть, не засмеется при виде маленького, вымазанного кашей бархана, он выждал и убил Лауница на площадке. И долго гадали русские Лекони, разглядывая мозолистую руку, сразившую царского опричника, долго старались определить, к какому сословию принадлежит её обладатель. Как удивились бы они, узнавши, что этот изящный франтик незадолго до акта служил в извозчичьей артели, чистил навоз, запрягал лошадей... Как удивились бы они, узнавши, что этот извозчик с таким простодушным румяным лицом был интеллигентом в лучшем значении этого слова”.

Убийство фон дер Лауница взволновало весь город, в первую очередь официальные круги. Прошёл слух, что готовилось покушение и на Столыпина, но оно сорвалось по счастливой случайности. Подробностей, конечно, многие не знали.

Родные и близкие Лауница осуждали его за неосмотрительность, ведь приезжал же полковник Герасимов, предупреждал о возможной беде.

Столыпин сказал полковнику:

— Спасибо, вы спасли мне жизнь.

Он был рад, что прислушался к совету подчинённого и желанию жены. Выходит, советы жён следует принимать всерьёз.

Столыпину было приятно узнать, что государь высоко оценил деятельность полковника Герасимова и остался доволен его докладом. Доволен был и сам полковник. Но последний не представлял, какая реакция последует после такого приёма со стороны двора и сановников. С того дня Герасимова возненавидели. Мало того, что он стал человеком Столыпина, он ещё и нарушил существующий этикет.

По этикету только особы четырёх высших чинов по рангу имели право личного доклада царю. Герасимов был полковником — пятым классом, и такого ему не полагалось. Коли такое произошло, значит, решили конкуренты, он лезет наверх. Всех, кто лез наверх, при дворе не любили.

Герасимов, ощутив недружелюбное к себе отношение, догадался о причинах этого холода. Говорить об этом Столыпину не стал, но Пётр Аркадьевич всё понял. Он пояснил ситуацию:

— Не обижайтесь, это правда жизни. Когда я стал министром и переехал в столицу, на меня тоже смотрели недружелюбно. Естественно, ведь мы с вами находимся при власти, а это раздражает завистливых!

Обращение к царю по поводу скрывавшихся на территории Финляндии революционеров получило продолжение. Столыпин предложил жандарму высказать своё мнение по этому поводу.

— Прежде всего, наша полиция должна получить право производить обыски и аресты в пределах автономии, — начал Герасимов. — Пока такое решение не принято, я просил бы вашего позволения на свой страх и риск взять группу боевиков, нашедших убежище в Финляндии.

— Вы располагаете сведениями, где она находится?

— Да. Мне об этом сказал Азеф. Группа Зильберберга прячется на Иматре, в отеле, не привлекая к себе излишнего внимания. По его словам, отель посещают туристы, но только свои или же те, за кого ручаются боевики. Я думаю заселить туда двух агентов под видом туристов, чтобы они собрали сведения о группе, а потом распознали этих людей. После этого мы примем нужные меры.

— Как же будут действовать ваши агенты, если туда чужие не могут проникнуть? — поинтересовался Пётр Аркадьевич. Иногда ему хотелось знать про сыск больше, чем он знал.

— Я думаю, это произойдёт так. Двое, желательно молодые студент и курсистка, случайно забредут к отелю, опасаясь снежной бури. Их разместят на ночлег...

— Но вы же говорили, что в отель чужаков не пускают! И их не пустят!

— Да, это так. Но агенты на то и агенты. Они должны сыграть свою роль. Должны вызвать к себе жалость — непогода, молодые влюблённые, затерявшиеся в лесу... Вы же знаете, что в революции много студентов. Боевики станут им сочувствовать.

— А дальше?

— А дальше, Пётр Аркадьевич, им надо будет задержаться там на пару дней и собрать все необходимые сведения. После этого мы группу арестуем.

План, который разработал Герасимов, удался. Агенты, действительно, побывали в отеле, расположив к себе террористов, прожили в нём несколько дней. Лыжная прогулка секретных сотрудников в Финляндию завершилась обширным докладом о группе Зильберберга. Конечно, не наведи Азеф на отель, ничего бы у Герасимова не