Вскоре девушка закончила разговор и направилась в мою сторону. Когда она уселась рядом, нечаянно коснувшись меня горячим плечом, я непроизвольно вздрогнул, как будто по телу прошел легкий электрический разряд.

— Папа, наверно начал спрашивать, с кем ты разговариваешь? — поинтересовался я.

— Конечно,— кивнула девушка. — Я ему наврала, что мы с тобой в одной школе учились. Только ты был младше классом. А он сказал, что ты выглядишь старше.

В ходе дальнейшего разговора я узнал, что моя собеседница недавно сдала сессию и перешла на второй курс медицинского факультета. Так, что хоть в этом её жизненный путь пока не расходился с моим в прошлой жизни. А вот врать она — мастерица. Я бы так не смог, даже сейчас. А уж в той жизни тем более. Надо же такое придумать! Оказывается, мы учились в одной школе, ха-ха. Она даже не подозревает, насколько истинны её слова.

Задавая наводящие вопросы, я вскоре уточнил, что на медфаке учится она в той же группе, что когда-то и я. И даже староста у них та же самая Нинка Пономарева. Как и преподаватели. Ни одного нового.

Похоже, что девушке нравилось со мной общаться, потому что наш разговор затянулся надолго. И только когда тень подошедшего к нам Сергея Юрьевича заслонила солнце, мы замолчали и вопросительно посмотрели на стоявшего над нами мужчину.

Странное чувство, когда понимаешь, что это отец твоего нынешнего сознания. А ты сейчас разговаривал со своим вторым Я только в теле девушки. Возможно, из-за этого наш разговор никак не заканчивался. Как будто оба сознания магнитом притягивали друг друга.

Отец с понимающей улыбкой смотрел на свою смущенную дочку и кидал внимательные взгляды в мою сторону.

— Сашок, нам уже пора домой, — сообщил он дочери. — Мама будет ругаться, она и так нас уже давно ждет.

— Витя, — обратилась девушка ко мне. — Пожалуйста, больше не исчезай, номерами телефонов мы обменялись, так, что буду ждать твоего звонка.

Когда отец услышал эти слова, то удивленно поднял брови и весело подмигнул мне, как бы показывая, что восхищен вербальными способностями незнакомого парня, способного за короткое время выпросить у девушки номер телефона.

Точно также он подмигивал в прошлой жизни, когда мне звонила очередная девица и мама начинала вечный допрос, кто это такая и откуда взялась.

Похоже, и в этой жизни, несмотря на смену тела, оставаться без женского внимания мне не грозит. Хотя два года назад меня передергивало от лицезрения в зеркале своего субтильного тельца.

Попрощавшись с «родственниками», я тоже начал собираться домой. Из моей головы при этом не выходил один казус. Наш с Сашей отец сейчас преподавал матанализ студентам физико-математического факультета госуниверситета. В той же моей жизни он работал начальником инструментального цеха на станкостроительном заводе.

Не исключено, в изменении профессии виновата потеря правой руки. Хотя в остальном, насколько я успел узнать, все остается практически так же, как в моей первой жизни.

-Мда, пожалуй, это слишком сложная материя для моих мозгов, — подумал я. — Надо бы переключиться на что-нибудь более реальное, без мистики.

Сидя в автобусе, я решал вопрос напоминать в будущем Саше Ефимовой о себе, или нет. С одной стороны, хотелось знакомство продолжить, больше для того, чтобы под невинным предлогом попасть к ней домой и посмотреть, как живет моя семья. А с другой, зачем мне это нужно? Только лишние хлопоты и больше ничего.

Так и не придя ни какому конкретно решению, малодушно оставил его за Александрой. Если та позвонит первой, тогда и буду думать, как быть дальше.

Лето прошло незаметно в работе. Отпуск я отгулял в июле, притом никуда не уезжал. Договор с Коэном тому был виной. Так, что я занимался активным отдыхом, ездил на рыбалки, собирал ягоды. И два раза в месяц убирал в тайник пакетики с купюрами, лелея слабую надежду, что когда-нибудь смогу их потратить.

Лена Иванова на время оставила меня в покое. Софья Ароновна на лето снова возглавила пионерский лагерь на Азовском море и увезла с собой дочку, оформив ее на этот раз посудомойкой. И правильно, пусть работает, а не бьет баклуши. Посуду мыть — не на кантеле играть.

От Саши Ефимовой тоже не было ни ответа, ни привета, или она ждала моего звонка¸ или снова забыла меня еще на пару лет.

Однако, несмотря на мой истинный возраст в несколько десятков лет , гормональная буря молодого тела в этом году накрыла меня в полный рост.

На улице я машинально провожал взглядами всех симпатичных девушек. Притом этим девушкам могло быть и под сорок лет. Для меня они все равно казались юными.

Как обычно, в решении проблемы помогла случайность. Зайдя в столовую неподалеку от больницы, я взял поднос и направился к окну выдачи, у которого, как не удивительно, кроме меня никого на этот момент не было.

Раздатчица, бойкая женщина лет пятидесяти, наливая суп, сообщила своей напарнице помоложе.

-Вера, гляди какой парень симпатичный, а ты все жалуешься, что кавалеров тебе не хватает.

Я тоже невольно глянул в сторону этой Веры, полной симпатичной женщины лет тридцати, после чего заметил, что у такой красавицы проблем с кавалерами быть не должно. Женщина засмущалась, как девчонка и покраснела, как маков цвет, невнятно пробурчав что-то типа — ходят тут всякие, только языком и могут молоть.

После этого я зачастил на обеды в эту столовую. Работницы мигом просекли чего я начал тут ошиваться и, не стесняясь, высказывались по этому поводу. Я же эти насмешки игнорировал, в отличие от Веры, заливающейся каждый раз румянцем.

Но когда я встретил ее после работы и предложил проводить до дома, она не отказалась.

В этот день меня в дом не пригласили. Но надолго провожания не затянулись. Вскоре я остался у нее ночевать.

Чем хороши были наши отношения, что мы оба понимали их временность. Тринадцать лет разницы, это не фунт изюма, кроме того, к концу августа Вере должны были привезти дочку из деревни, где та отдыхала у бабушки. И тогда наступит конец нашим встречам.

Поэтому до этого момента мы старались взять от жизни все, что могли. Но время шло быстро.

В сентябре все опять вернулось в обычную колею. Работа, учеба, дом. Редкие визиты по выходным к Маркеловым, где меня, конечно, встречали хорошо, но и с удовольствием провожали. Отчим явно меня побаивался, хотя