– Как это?

– Я внушила себе, что Лаура может слышать мои мысли. Где бы она ни находилась, живая или мертвая. В школе мы все утро строили догадки, куда она пропала. Вместе с учительницей и еще одной женщиной, у которой не сходила с лица улыбка. Мы ее боялись. Прошло уже несколько недель, но наши родители – они догадывались, что Лауру похитил маньяк, – все еще боялись, что она, возможно, только первая в его списке. Они с ума сходили от беспокойства и перед работой провожали нас до дверей школы, так что школьный автобус ходил полупустой. Некоторые матери, и моя в том числе, на переменах дежурили у ограды. Неважно, похитил Лауру какой-то психопат или она провалилась в незакрытый люк – детей нельзя оставлять без присмотра. Я была на особом положении: я последняя видела Лауру и говорила с ней. К нам приходили карабинеры и еще какие-то люди. Меня заставили сто раз повторить наш с ней разговор на вертушке в парке. И каждый раз, когда я рассказывала о нашей ссоре, о том, как я обиделась и ушла, у меня ныло под ложечкой. Мама при этом чуть не падала в обморок: подумать только, я была на волосок от несчастья! Успокойся, эти люди не собираются сажать тебя в тюрьму, твердили мои родители.

– Дорогая, ты ведь была еще ребенком…

– «Монстр с побережья задержан полицией» – так назывался экстренный выпуск теленовостей, который вышел четырнадцать лет спустя. Я слушала о том, как ее нашли. Все были потрясены, как и тогда. Нет, даже больше. Вспоминались рассказы о людях, похищенных инопланетянами: их разбирали на части для научных экспериментов, потом собирали заново и отправляли обратно на Землю. И неизвестно, правильно собрали или нет… О Лауре говорили, но не показывали ее лица. После ее исчезновения в нашем любимом уголке парка даже воздвигли алтарь. Поставили крест, положили цветы. Люди приходили, приносили кучу игрушек; потом стала приходить я одна. Убирала опавшие листья. Ее мать меняла вазочки для цветов, мыла пластиковых кукол… Иногда она заставала меня там, и я ей помогала. Но я так и не бросила эту дурацкую игру: я разговаривала с Лаурой. Рассказывала, как у меня прошел день. Со временем она переместилась в какое-то особое пространство, между памятью и сновидениями. Но сегодня вечером она была здесь, передо мной.

– Возможно, пора уже с кем-то посоветоваться по этому поводу.

– В смысле?

– Послушай, я не хочу, чтобы у меня родился сын с психическими отклонениями. Подумай о нем. Подумай о нас.

– Я об этом думаю.

– Тогда избавься от этих галлюцинаций. Прошу тебя. Ты ни в чем не виновата. Взгляни на ситуацию иначе: все хорошо, что хорошо кончается. Твоя подруга свободна, для нее началась новая жизнь. Если когда-нибудь она захочет навестить нас, мы будем рады.

– Иногда я вижу ее во сне.

– Ты мне не говорила.

– Это происходит волнами. Мне снится, что я заворачиваю за угол – а там она, такая, какой была двадцать лет назад. И говорит одно и то же, но не разжимая губ: «Это ты виновата». Когда тот мерзавец похитил Лауру, он забрал и частицу меня.

– Завтра я этим займусь. Найду кого-нибудь подходящего, мы встретимся и побеседуем.

– Или снится, что я сама в этом контейнере. Что Лаура – это я. С цепью на шее и всем прочим.

– Говорю тебе: с этим пора кончать. Я серьезно.

– Это я тогда заставила ее выйти из дому. Она не хотела…

– Ты видишь во сне контейнер и маленьких девочек, которые тебя обвиняют, хотя твоей вины в случившемся нет. Носишься со всем этим, как последняя дура. Потому тебе и мерещится твоя подруга перед домом…

– Она там была.

– Завтра мы пойдем к кому-нибудь и поговорим об этом.

– Это была она.

– Перестань, умоляю тебя.

– Во время расследования выяснилось, что у нее была кукла по имени Мартина. И она все время говорила с ней. Значит, она и правда могла меня слышать…

– Черт возьми.

– Андреа…

– Да?

– Если это будет девочка, давай назовем ее Лаура.

– Ты хочешь дать твоей дочери имя пропавшего ребенка?

– Я должна это сделать. Ведь она дала мое имя кукле, которая делила с ней одиночество четырнадцать лет.

– Мой отец наверняка порекомендует хорошего специалиста.

– Так мы поможем ей родиться заново или что-то в этом роде. Поможем жить дальше.

– Не надо помогать ей родиться заново. Твоя подруга в полном порядке, живет где-то там своей жизнью.

– Я просто предложила.

– Негодное предложение. Нам нужно обратиться к специалисту.

– Со мной все нормально.

– Ты видишь Лауру на каждом углу. Я не хочу, чтобы так было с моим сыном. Возможно, он вдруг начнет вести себя странно или бояться всего на свете. Сейчас ты заставляешь его жить в постоянном страхе, а это не может остаться без последствий. Эмбрионы способны чувствовать, они формируются не только физически, но и ментально. Это не моя фантазия, а общеизвестный факт.

– Со мной все нормально.

– Скажи мне, что это тебе приснилось.

– Что?

– Лаура, качели, площадка…

– Не могу. Она там была. Я видела ее своими глазами.

– Хочешь, чтобы у тебя родился сын с отклонениями?

– Нет, конечно.

– Который не сможет ездить в лифте или…

– Андреа, я знаю, что я видела…

– Превратится в маньяка, который придумывает себе болезни или стремится все контролировать? Хочешь такого сына?

– Она будет красавицей.

– Это будет мальчик, черт побери.

– Пускай будет мальчик.

– Наш ребенок не получит имя призрака.

– Нет.

– Завтра пойдем к специалисту.

– Ладно.

– И хватит этих причуд.

– Ладно.

Воздух дома

Здесь, в домике, есть все, даже выпивка. И книги. На столе – открытый ноутбук. Ты полчаса сидишь и смотришь на него. Каждая минута – это точка невозврата. Что ты собираешься делать?

Ни малейшего представления. Ты еще не успела совладать с накатившей волной ярости, все произошло в одно мгновение: лязг захлопнувшейся двери, щелчок стержней задвижки, вошедших в пазы. Ты даже не заметила, как прикоснулась к металлу, словно это сделала какая-то другая ты. Сердце все еще неистово бьется.

Нормальная реакция. Многие на твоем месте поступили бы хуже. Можешь рассуждать сколько угодно, но, если у человека украли жизнь, неизбежно возникает желание свести счеты. И теперь в клетке Лука. Ты удерживаешь человека в неволе, как когда-то поступил с тобой его отец. Стрелка отсчитывает секунды; с каждым ее движением ты становишься все больше похожей на монстра. Но открыть дверь ты не можешь: он тут же набросится на тебя. Откуда тебе знать, как он