Он сообщает это с улыбкой и нехарактерным для него оживлённо-мягким выражением лица. Медовые глаза блестят сильнее обычного. И я понимаю, что на упомянутой тусовке мой босс успел неплохо так принять на грудь.

— Надеюсь, вы не за рулём? — хмурюсь я.

— Конечно, нет. У меня водитель на такие случаи есть.

Он мимолётным нежным жестом касается моей щеки и увлекает меня за собой из дома.

Его энергия и напор, как обычно, завораживают меня своей гипнотической силой. Сажусь в тёмно-синий внедорожник покорно, как овечка, и тут же оказываюсь в объятиях босса. Машина трогается с места, а водитель старательно смотрит исключительно вперёд.

— Артём!

— Что? — улыбается он, нахально притягивая меня к себе.

— Вы обещали вести себя прилично, — шепчу я.

— Так это я обещал вчера, в рок-клубе. А сегодня уже другой день и другие обстоятельства. Кстати, если ты не перестанешь выкать, то я прямо сейчас тебя ещё и на колени к себе посажу.

— Не надо!

— Что не надо? — лукаво «не понимает» Царевичев и тянет меня к себе сильнее.

— Не надо на колени, — краснею я, теряясь от смущения, и еле нахожу в себе смелость сказать: — Убери… убери руки, Артём. Пожалуйста. Давай пока без этого.

Царевичев с мгновенной покорностью поднимает руки вверх, как будто я нацелила на него пистолет.

— Как скажешь, Катя, — весело ухмыляется он. — Без этого так без этого… пока.

Внедорожник останавливается где-то за городом в глухом лесу, не внушающем доверия. Вокруг сплошная темень.

Пока я настороженно осматриваюсь, Царевичев выходит. Слышу, как он окликает кого-то, а затем вспыхивает яркий свет и озаряет широкую парковку перед высокой кирпичной оградой. За ней где-то в глубине огромной территории видна остроконечная крыша гигантского мрачного дома. Настоящий средневековый замок, честное слово!

Потрясённо вглядываюсь туда через решетчатые ворота. Потом спрашиваю у вернувшегося Царевичева:

— Тут живёт ваш Батянин?

— Ага. Большой домик, да? Андрей любит просторные помещения. Даже слишком.

— Но почему он живёт в лесу? — любопытствую я. — Не заметила, чтобы рядом поселки или хотя бы деревушки были.

— Ну, поселок тут один имеется неподалеку, но к нему отсюда дороги нет, — поясняет Царевичев. — Это только если через чащу ломиться напрямик. Батянин говорит, что к нему иногда грибники из леса выходят и белые грибы собирают вокруг ограды. Тут грибницы богатые очень. Он и сам боровиками не брезгует, любил в прошлом тихую охоту. Сама-то грибы ешь?

— Ну так, бывает…

Внедорожник заезжает в раскрывшиеся ворота. Дом-крепость вырастает перед нами темной громадой и продолжает расти с каждым метром, пока не заслоняет весь обзор. В окнах света нет. Зато где-то на заднем дворе слышны голоса.

Царевичев тянет меня в обход, и мы попадаем в яркое пятно света перед уличной беседкой. Вокруг везде горят садовые фонари, поблескивает плитка аккуратно выложенных дорожек, потрескивает костёр. И в воздухе витает запах шашлыка.

— Быстро ты, — говорит Батянин, выходя навстречу из тени беседки. — Катя, здравствуй. Чувствуй себя, как дома.

Робко здороваюсь с хозяином этой крепости, а сама думаю: разве можно здесь чувствовать себя, как дома? Да на такой огромной территории потеряться можно! И лес этот жуткий вокруг…

— Катюша! — кричит от костра Боярка и приветственно машет мне шампуром.

Я в ответ киваю и улыбаюсь куда более искренне. Из всех партнёров Царевичева только лёгкий в общении Василий не вызывает у меня напряга. Наоборот, такое ощущение, будто он для меня прост и понятен, как хороший, но очень хулиганистый брат.

— Катя, я украду у тебя ненадолго Артёма? — риторически, но вежливо говорит Батянин.

— Конечно, — отвечая, я стараюсь не смотреть на страшный шрам этого человека. У меня всегда плохо получается скрывать свои эмоции, а ему моя реакция может быть неприятна.

Пока Царевичев с Батяниным толкуют о своих делах, я подхожу ближе к беседке. Внутри стоят садовые шезлонги и столики. Слышно звяканье бокалов или бутылок, мужской смех и один-два женских голоса.

Входить внутрь не хочу. Поворачиваю в сторону и медленно прогуливаюсь между красивых клумб. Тут все организовано с таким вкусом и размахом, что сразу ясно — работа профессионального ландшафтного дизайнера.

Присаживаюсь на скамеечку и смотрю на пышные бутоны алых роз вокруг. Аромат потрясающий. Хочется просто вдыхать его и ни о чем не думать.

— Ты чего заскучала, Катюша? — рядом со мной на скамейку плюхается Боярка. Он с аппетитом жуёт что-то и вытирает пальцы салфеткой.

— Я не заскучала. Просто сижу, — объясняю я. — Тут так хорошо. Люблю розы.

При моих словах этот шутник сразу же беспощадно срывает один цветок, надламывает на стебле шипы и торжественно изрекает самую дурацкую банальность:

— Роза для розы!

При этом на его лице такая нарочито серьезная гримаса, что я трясусь от смеха.

— М-да… — с притворной печалью Боярка качает головой. — Хотел быть галантным, а оказался смешным. Закон подлости.

— Ладно, роза принимается, — говорю я и протягиваю руку.

Но Боярка ловко уклоняется от нее и втыкает стебель мне в волосы. Потом склоняет голову набок и с видом художественного критика цокает языком:

— А неплохо смотрится.

— Это уже слишком, — бурчу я и тяну цветок назад. — Сейчас он запутается, и потом весь вечер с ним возиться… Блин! Ну так и знала. Боковые стебельки застряли. Фиг теперь распутаешь…

— Так, спокуха, — сообразив, что создал мне проблему, Боярка отбрасывает шутливость и начинает командовать: — Наклони голову, сейчас разберемся….

Совместными усилиями цветок из моих волос мы извлекаем. Правда, совсем без жертв не обходится, и несколько волосков остаются на многострадальной розе.

— Спасибо, настоящий друг, — хмыкаю я. — За то что не оставил меня без скальпа…

— Ага, я такой. Вот, ещё листик тут остался, — Боярка протягивает руку к моему виску.

— Бояров! — угрожающе цедит голос моего босса.

Как в дурном дежавю, я выглядываю из-за плеча Боярки, и встречаю его взгляд. Мрачный и тяжёлый.