– Да-да, конечно… – поспешно подтвердила я, вовремя припомнив лекцию Кэндис на конференции.

Говоря о гуманном решении экологических проблем посредством оскопления животных, она явно имела в виду не только быков и коров. Не исключено, что и самого Джоша тоже превратили в евнуха – в духе идеологии организации ЖПЧ… Мы подошли к крайней клетке.

– Вот что, Джош, – проговорила я не терпящим возражений тоном. – Пожалуй, я возьму на себя уход за этими двумя. Чем вы тут их кормите?..

Работа оказалась совсем несложной; трое суток спустя я уже полностью освоилась в «Убежище» и ничем не уступала обоим мексиканцам. Кэндис приехала через неделю. Чертова сучка даже не удостоила меня разговором. Тем же вечером я позвонила Тайгеру Рику и попросила помочь кое с чем. На следующее утро, когда я чистила клетку, подошел Джош:

– Кэндис зовет.

– Сейчас закончу и приду…

Он испуганно помотал головой:

– Нет-нет, это срочно. Иди прямо сейчас.

Я прикрутила кран и направилась в офис камрадки Дорсет. Та гордо восседала в директорском кресле – в точности как Лотта Вотерс накануне приговора. Эта аналогия сразу привела меня в приподнятое настроение.

– Похоже, тебе здесь нравится, – тускло проговорила она, увидев мою ослепительную улыбку.

– Спасибо за предоставленную возможность, камрадка Дорсет! – откликнулась я с неподдельным энтузиазмом.

– Скажу честно, я не хотела тебя брать, – продолжила Кэндис, – но получилось как раз очень кстати. У нас тут возникла некоторая проблемка. Нужно срочно выезжать в Аризону. Такое случается. Полиция арестовала одного мерзавца и нашла у него на ферме тигров. Мы должны забрать их к завтрашнему утру, иначе бедняжек усыпят.

Я вытянулась в струнку, как курсант офицерского училища перед генералом:

– Готова выехать прямо сейчас!

Камрадка брезгливо поморщилась.

– Никуда ты не поедешь. Перевозками у нас занимается Джош. Обычно ему хватает одного помощника, но тамошнему шерифу попала вожжа под хвост: требует минимум трех сопровождающих. Не знаю, почему этот аризонский бугай решил именно так, но иначе не выйдет. Джош и оба служителя выезжают через час и вернутся только завтра к вечеру. Отсюда вопрос: ты сможешь справиться одна? Мыть и убирать не надо, только кормить. Что скажешь?

– Только кормить? – задумчиво повторила я. – Все тридцать клеток? Гм…

– Да, все тридцать клеток! Тебя что-то смущает? Ты ведь хотела получить опыт? Вот и получай!

Я еще немножко помялась:

– Накормить-то не проблема, камрадка Дорсет…

– Зови меня просто Кэндис! – оборвала меня толстуха. – Если накормить не проблема, то что тебя смущает?

– А вдруг какой-нибудь зверь заболеет? – предположила я, округлив глаза, дабы подчеркнуть масштаб своих опасений.

– Ерунда! – отмахнулась Дорсет. – Если что-то покажется тебе странным, позовешь меня. Я заночую здесь же, в офисе. Максимум, вызовем ветеринара. Он и так должен приехать, чтобы обработать новеньких… Ну что, теперь согласна?

Я неуверенно кивнула.

– Но учтите, Кэндис: если что, я вас зову…

– Конечно, конечно…

Через полтора часа фургон с Джошем и мексиканцами выехал за ворота «Убежища». Мы остались вдвоем – я и подсудимая Кэндис Дорсет. Было уже темно, когда я панически заколотилась в ее дверь:

– Кэндис! Кэндис! Откройте!

Прошло минут десять, прежде чем толстуха выбралась из постели.

– Что такое? Что с тобой? Кто-то сбежал?

– Хуже! – с отчаяньем в голосе сообщила я. – Двое новеньких умерли! Они не шевелятся!

– Ты подняла меня из-за этого? – возмутилась она. – Совсем с ума сбрендила?

Кэндис хотела было вернуться внутрь, но я вцепилась в нее обеими руками.

– Вы обещали! Вы обещали, что придете, если я вас позову!

Камрадка вздохнула.

– Ладно, черт с тобой… Вот ведь привязалась на мою голову. Пойдем, показывай, что там стряслось…

В свете моего фонаря мы дошли до крайней клетки.

– Видите, они не шевелятся!

Я загремела ключами, открывая клетку.

– Что ты делаешь?! – завопила Дорсет. – Они ведь выскочат!

– Не выскочат. Я уже заходила к ним. Холодны, как лед…

Мы вошли внутрь. Толстуха опасливо наклонилась к зверям, потрогала и отдернула руку.

– Они же теплые! Что ты придумываешь?

Щелкнул замок. Теперь я была снаружи, а подсудимая внутри, рядом со своим безрадостным будущим. Камрадка Кэндис Дорсет распрямилась и недоуменно уставилась на меня.

– Открой клетку!

Я вынула пачку сигарет и закурила.

– Открой клетку! Слышишь, открывай!

– Лучше бы тебе заткнуться, сука, – посоветовала я. – Во-первых, никто не услышит. Во-вторых, не стоит будить тигров раньше времени. Они жуть какие голодные. Скажу тебе по секрету, как защитнице прав животных: я не кормила их трое суток. Теперь бедняжки готовы жрать даже такую мерзкую падаль, как ты.

Камрадка вцепилась в прутья клетки и смотрела на меня во все глаза. Во все свои заплывшие жиром глаза садистки и убийцы.

– К-кто т-ты? – запинаясь, выдавила она.

– Бог, – просто ответила я и, за неимением грома и молний, выпустила струю сигаретного дыма. – Ты вот думала, что меня нет, а я есть. Я есть, и теперь буду судить тебя за все твои пакости.

– Как-кие пакости…

Тигр заворчал и пошевелился.

– Смотри-ка, просыпаются, – заметила я. – Это потому, что я взяла те дротики, которые для детенышей. Думаю, минут через пятнадцать проснутся совсем. Как раз к завтраку. В дикой природе они завтракают в темноте.

– Открой, пожалуйста, – жалобно попросила Дорсет. – Тебе нужны деньги? Сколько? Хочешь сто тысяч? У меня есть, честно…

Я затоптала сигарету.

– Ну коли честно, тогда давай честно, потому что Богу не врут. Помнишь Тайгера Рика и его брата-близнеца?

Даже в скупом свете фонаря было видно, как вытянулась ее одутловатая физиономия.

– Какого Рика? – закричала она. – Какого брата? Открывай!

Я пожала плечами и подняла с земли пластиковую бутыль из-под колы.

– Смотри, – сказала я. – Цвет вроде почти такой же, но это не кола. Тогда что? Попробуй-ка угадать…

Я отвинтила крышку и пустила струю прямо ей в морду. В морду, на руки, на ноги, на грудь, на одежду. Она присела, выставляя вперед ладони и прикрывая голову.

– Не надо! Не надо! Открой! Я дам тебе двести тысяч! Двести!

Я отставила в сторонку опустевшую бутыль.