руками эта позиция не вызывает дискомфорта, но мне все больше хочется дотронуться до него. Вместо этого я пробегаюсь взглядом по его прекрасно вылепленному телу. Мышцы его торса, выточенные до совершенства, напрягаются и расслабляются, когда он приподнимает одну из моих ног, поставив стопу на кровать. Мое лоно обнажено, но я слишком увлечена его членом, чтобы обращать на это внимание. Он настолько твердый, что плотно прилегает к его животу. Пока смотрю на него, не отрываясь, улавливаю, как он пульсирует. Трудно не смотреть, когда он в нескольких дюймах от моего лица, манит меня.

А потом я вижу только звезды, когда Колтон опускает голову между моих ног и захватывает ртом клитор. Мое дыхание сбивается, когда его язык ласкает меня, скользя по набухшему узелку, приближая меня к оргазму с каждым прикосновением и щелчком. Желая ответить взаимностью, я прижимаюсь губами к его члену, чем вызываю его проклятие. Беру его так глубоко, как только позволяют мои связанные руки, проводя языком по гребням и добираясь до изогнутой головки члена. Хотя поглотить его полностью не удается, я расслабляю горло, вбирая его как можно глубже. Колтон толкается в мой рот и покусывает клитор в ответ, словно бросая мне вызов. Я сосу сильнее, чем раньше, быстрее вращая языком и даже касаясь кончика зубами.

Его разрядка наступает секундой позже, и я впиваюсь в него. Он вздрагивает на мне, упираясь головой во внутреннюю поверхность моего бедра, и дрожь за дрожью сотрясает его крупную фигуру. Когда оргазм больше не контролирует его, он подает бедра назад, и мои губы издают чмокающий звук, и член покидает мой рот.

— Ты непослушная девочка, — бормочет он, прижимаясь к моему лону. — Предполагалось, что это будет посвящено тебе, и все же ты вырвала у меня оргазм, как будто я неискушенный юноша. Это почти безумие, как сильно я хочу тебя, что один хороший минет сделал меня совершенно невменяемым. Однако я позабочусь о том, чтобы твоя разрядка была сильнее моей, прежде чем кончу снова. Ведь я кончу, и на этот раз это будет не где-нибудь, а в твоем лоне.

Он с силой впивается в мое лоно, заставляя вскрикнуть от удивления и удовольствия. Его язык скользит внутри, и мое естество сжимается вокруг него, пульсируя. Гладит пальцами мой клитор, массирует, обводит до тех пор, пока я не готова разрыдаться. И тут меня настигает оргазм, разбивая на миллион осколков. Я выкрикиваю имя Колтона, когда волна за волной экстаза захлестывает меня, топит и лишает дыхания.

Я мотаю головой из стороны в сторону в безмолвной мольбе, чтобы Колтон прекратил эту восхитительную пытку, но он продолжает опустошать меня. Второй и третий оргазм обрушиваются на меня, и мои крики смолкают, в горле пересохло. Когда он отстраняется от меня, я позволяю ему упасть на кровать, не в силах больше сопротивляться.

Колтон ложится лицом ко мне, на бок, как и я. Он берет мою дрожащую ногу и кладет ее на свое бедро, кончик его члена касается моего входа. Вместо того чтобы войти в меня, как я хочу, как мне нужно, он просто смотрит на меня.

— Колтон, пожалуйста. — Облизываю пересохшие губы, выражая мольбу во взгляде.

— Думаю, тебе нужна детоксикация, — заявляет он. — Я хочу, чтобы весь гнев, который ты испытываешь ко мне, ушел. Весь, — говорит он суровым голосом. — Я вытрахаю все до последней капли из твоего тела, прежде чем отпущу тебя. Неважно, сколько времени это займет.

Мое дыхание сбивается. Не сомневаюсь, что он имеет в виду то, что говорит. И все же это заставляет мою кровь кипеть, а мое лоно увлажниться. Подавшись бедрами вперед, я вбираю его в себя на дюйм. Я бросила пресловутую перчатку.

— Сделай это, — приказываю. Я устала страдать без него. Он нужен мне так же сильно, как и я ему.

Колтон скользит кончиками пальцев по моему плечу и руке, сжимает мое бедро. Одним мощным толчком он погружается в меня, заполняя полностью. Вскрикнув, я закрываю глаза, чувствуя, как по мне прокатывается блаженство.

— Не своди с меня глаз, — шипит он сквозь стиснутые зубы. — Смотри, как я беру твое тело и делаю его своим.

Повинуясь его приказу, я смотрю на него, мгновенно погружаясь в сверкающий оникс его взгляда. Он вонзается в меня, от пальцев на моем бедре остаются синяки, но я лишь обхватываю его ногой, едва держась, пока он трахает меня. Возможно, он избавляет меня от моего гнева, но в то же время отпускает все свои страдания, вкладывая силу в каждое движение своих бедер.

Его взгляд держит меня в плену, даже когда наступает кульминация, и когда его член набухает внутри меня, мне требуется все силы, чтобы не отвести взгляд. Сухожилия на шее Колтона вздулись, его грудь блестит от пота, а мышцы напряжены. Я никогда не видела его более великолепным, чем в этот момент. Он кончает с ревом, и я со вздохом следую за ним в небытие. Проходит много времени, прежде чем наше дыхание успокаивается, но даже тогда его глаза все еще остаются темными.

Колтон выпускает мое бедро, чтобы откинуть волосы, прилипшие к щеке, и прижимается к моему лицу. В полной тишине он изучает меня, не отрываясь. Я лежу неподвижно, позволяя ему обдумать все, что происходит в его голове.

— Ты любишь меня, намори? — спрашивает он. В его вопросе чувствуется уязвимость, и сердце замирает в груди.

— Люблю.

Он проводит большим пальцем по моим губам и улыбается.

— Я не вижу в твоем взгляде ни гнева, ни обиды. Не могу выразить, какое это облегчение. — Его улыбка превращается в игривую ухмылку, заставляя мои губы подрагивать. — Для достижения цели надеялся трахнуть тебя не один раз, но победу я приму независимо от этого.

Поджав губы, притворно хмурюсь.

— Я все еще злюсь на тебя.

— Правда? — спрашивает он, вскидывая бровь.

Сжимаю член стенками своего лона, вырывая у него вздох.

— Да, злюсь.

— Слава богу.

В конечном итоге я сбиваюсь со счета, сколько раз Колтон доводит меня до грани и отправляет в полет. Я знаю только, что каждый раз он присоединяется ко мне, затягивая все глубже и глубже в недра своего сердца. И именно там, где я поселила его в своем.

Эпилог

Несколько недель спустя…

Колтон кладет руки на мой округлившийся живот, получая пинок от ребенка.

Ну, во всяком случае, один из них. Оказывается, там есть два маленьких мальчика, но Брэкстон не сказал Колтону с самого начала, потому что не