— Пока нас не было, зима наступила? Хочу жить там, где всегда тепло…

— Не б-бывает плохой погоды. — Вжимая голову в дрожащие плечи, набрасываю на сестру капюшон своей толстовки. — Бывает п-плохая одежда…

— Кто это сказал? — Адель стучит зубами, кутаясь в кофту до самого носа. — Английские ученые?

— Нор-р-рвежцы…

Пытаюсь не дрожать, но на мне леггинсы, футболка и сланцы, а на улице… Господи, сколько там?

Двенадцать?

Уж чего-чего, а проверить погоду перед отправлением в этот безумный круиз я даже под гипнозом не додумалась бы…

Мы в пути почти десять часов. Из аэропорта сразу двинулись на железнодорожный вокзал. Даже домой не заезжали.

Затхлые запахи старого городского вокзала заставляют Адель морщить нос.

Она никогда в жизни не ездила на поезде. Я тоже в этих вопросах не эксперт. Обычно до родных мы добирались на машине, и когда это было? Они приезжают к нам сами, потому что мои родители в последние годы за МКАД выбираются только самолетами.

В городе моего детства… всё по-прежнему. Мне даже на улицу выходить не нужно, чтобы это понять.

Терзаю приложение городского такси негнущимися от холода пальцами.

То, что творится сейчас на улице, можно сравнить с библейским потопом и возвращением ледникового периода.

Ноги в сланцах окоченели. Если не уберёмся отсюда в ближайшие десять минут, умрём от переохлаждения.

Я знаю, что идея отправиться сюда изначально была не очень обдуманной. Но я просто не могла больше оставаться неподвижной. А теперь мне от отчаяния хочется разрыдаться.

Кажется, мне придётся позвонить Немцеву, хотя я этого не планировала!

Я планировала… выждать пару дней. Но я не могу выжидать их за две тысячи километров от него. Я решила выждать их здесь, рядом с ним. Даже если он об этом знать не будет.

— Блин… — бормочу, когда спустя ещё десять минут нам так и не назначают машину.

Я чувствую реальное бессилие.

За старой громоздкой дверью вокзала дождь от ветра закручивается в жгуты, а по тротуарам текут грязные реки. Здесь вообще очень грязно. Я уже трижды протирала руки антисептиком себе и сестре.

Я не очень люблю этот город. Все эти сонные улицы и пятиэтажки… навевают на меня скуку. Без Феди я здесь и недели не выдержу. А с ним? Я не знаю...

— Что там? — хнычет Адель, вскарабкиваясь на свой чемодан. — Может, дедуля за нами приедет?

— Дедуля будет добираться до нас часа два… — отвечаю, проклиная себя за то, что не предупредила никого о том, что мы вот так заявимся.

Родители моего отца всё лето зависают на даче за городом. Я рассчитывала добраться до них завтра и оставить там Адель, а сегодня переночевать у маминой мамы.

— Сделай уже что-нибудь… — Опускает сестра голову на согнутые колени. — Я сейчас умру от голода и холода. Может, поедем назад?

— Не драматизируй. — Сглотнув, кружу пальцем по экрану.

Я бы всё равно позвонила ему.

Сегодня или послезавтра, какая разница?

И я бы всё равно потребовала встречи.

Не сегодня, так через пару дней.

Так какая разница?

Внутренний голос подсказывает, что разница есть. Если бы он хотел увидеть меня сегодня, так бы и сказал.

Отойдя на пару шагов от стенающей сестры, нажимаю на кнопку вызова.

Гудки кажутся бесконечными.

Один, второй, третий… Он занят? Сегодня он прислал пару сообщений, но у меня сложилось впечатление, что он сделал это из чистой формальности.

Я просто не могла не приехать… даже если ему будет всё равно!

Может быть, теперь он и трубку от меня брать не будет? На моё последнее сообщение он вообще не ответил.

— Да, — слышу за раскатами грома, от которых мигают лампочки. — Привет.

Пытаюсь понять его настроение. На заднем плане у него вакуумная тишина, будто он едет в машине.

На меня накатывает неуверенность, и приходит мысль просто бросить трубку, будто я… ошиблась номером.

— Привет… — закусываю губу.

— Я за рулем, давай позже наберу? — быстро говорит Федя.

Почему это звучит так обидно? Я бы не стала звонить ему… просто так, посреди бела дня. Я поняла: он занят. Я ведь не… не идиотка...

Молчу целую вечность, всё ещё думая о том, чтобы оставить своё местонахождение в тайне. Очередной раскат грома заставляет дёрнуться.

— Я на вокзале у фонтана, — говорю ему наконец-то. — Не могу вызвать такси.

Теперь его очередь молчать. И это молчание окончательно уничтожает мою уверенность в себе.

— Ты не подкинешь нас до дома? — делаю голос весёлым, а сама закрываю глаза. Оттого что я оправдываюсь и объясняюсь как вор. Перед ним. — Мы… я бы тебе не стала звонить, но мы так замёрзли. Не знаю, кому ещё позвонить, дед за городом...

Это звучит ужасно нелепо.

— Федь… ты ещё тут?

— Да, — отвечает он. — Буду через двадцать минут.

Кладёт трубку, а я борюсь с комом в горле.

Более ужасный приём сложно представить.

Он не хочет меня видеть, это очевидно. Он ведь так и сказал.

Дура…

— Пошли… — Беру сестру за капюшон, когда спустя пятнадцать минут получаю сообщение на телефон.

“У центрального выхода.”

Он не указал марку и цвет машины, и я понимаю почему, когда вижу прямо перед ступенями центрального входа “Додж Челленджер”.

Чёрного цвета и с двумя параллельными белыми полосками по всей длине!

— Я такую в кино видела… — озвучивает мои мысли Адель, пока я пытаюсь захлопнуть приоткрытый рот.

Пялюсь на броскую машину, закипая от раздирающего башку диссонанса!

Он просто… невозможный!

Я ожидала чего, мать его, угодно, но только не этого. Он носит футболки по три бакса, а его машина сжирает три ведра бензина, как только нажмёшь на газ! И это не говоря о том, что она… эксклюзивная! И совершенно неэкологичная!

Федя быстро выпрыгивает из машины и, набросив на голову чёрную косуху, бежит к нам, перешагивая через две ступеньки.

На нём футболка и драные джинсы такого же цвета, что и куртка.

Обняв себя руками, глажу замерзшие плечи.