епископом, – это было чревато опасными последствиями не только для меня. Хотя я не была уверена в разумности моего поступка, однако выбора мне не оставили, и я доверилась интуиции: пока она меня не подводила. Одно радовало – проходя мимо костра, я не смогла сдержать удовлетворённой улыбки, глядя на то, каким ажиотажем стал пользоваться мой отвар у воинов Ленокса после слов епископа. Я мысленно обратилась к Малету, чтобы страшный гость еще раз пригубил этот напиток…

– Госпожа, они все умерли? – одними губами прошептала Нетта спустя час тягостного ожидания.

– Нет, крепко спят, – едва слышно ответила, внимательным взором окинув стоянку, пока мой взгляд не наткнулся на двух спящих мужчин – Ленокса и епископа. Муж Эйрин улегся у затухающего костра, его голова покоилась на каком-то мешке, а тело укрывала накидка, даже во сне он морщил лоб и поджимал недовольно губы. Епископ же устроился на невысоком топчане, он лежал на спине, руки его покоились на груди, а лицо было умиротворенным.

– Спят? – неверяще промолвила девушка, всматриваясь в бездыханные тела воинов, свалившихся на землю, кто где находился. Опасливо ткнув пальцем охранника, упавшего прямо у входа в шатер, я ответила:

– Да, и проспят не меньше двух дней, поэтому нам стоит поспешить, – не скрывая раздражения, буркнула, выбираясь из шатра. Нетту не нужно было более упрашивать – горничная, подхватив свой и мой мешки, тотчас рванула за мной следом. Но не успели мы отойти от шатра и на пару метров, как со стороны топчана раздался хриплый голос:

– Зачем твоя душа пришла в этот мир?

– Жить? – ответила я спустя несколько секунд замешательства и, покосившись на продолжающего лежать епископа, продолжила свой путь.

– Тебе не уйти, лагерь окружили мои люди…

Глава 33

– Зачем я вам? – с шумом выдохнула, поворачиваясь лицом к епископу, продолжавшему неподвижно лежать на своей походной кровати. Ощущение опасности, как стальной обруч, неумолимо смыкалось вокруг меня, отчего дышать становилось все труднее.

– Еще не решил… я стал слаб волей, и демон сбивает меня с праведного пути, – ровным голосом произнёс мужчина, рывком принимая вертикальное положение, – узнав о тебе, я захотел с тобой поговорить, от нашей беседы будет зависеть мое решение.

– Хм… возомнили себя богом? – насмешливо бросила, гадая, почему епископа не усыпил мой отвар, ведь он точно выпил полную кружку сонного зелья.

– Когда я в этом мире пересек столетний рубеж, я убедился, что богу угодны мои деяния, – отрешенно проговорил мужчина, закинув в рот какую-то ягоду.

– Сто лет? – потрясенно переспросила, не припоминая здесь долгожителей. Этот мир был суров, поэтому возраст мужчин и женщин редко достигал семидесяти лет.

– Сто тринадцать лет исполнилось этому телу месяц назад, – ответил епископ, прямо посмотрев на меня.

– Возможно, бог не хочет видеть вас в своих чертогах? – предположила, судорожно размышляя над странной фразой епископа, мысленно подбирая верные слова, чтобы узнать, правильны ли мои догадки, но этого и не потребовалось. Епископ, выдержав небольшую паузу, невидяще взирая перед собой, заговорил:

– Там меня нарекли Генрихом, этим именем я назывался и здесь. Осенью в тысячу пятьсот шестьдесят седьмом году колдуны и ведьмы, оплатив дань своей кровью, призвали демона, который меня убил. На смертном одре я просил прощения у бога, что не успел уничтожить все зло в родной Англии. За мои заслуги и непоколебимую веру бог даровал мне долгую жизнь здесь, взамен потребовав искоренить в этом мире язычество. Я много лет посвятил этой борьбе…

Замолчал мужчина, медленно переводя свой взор на меня, но долго на мне не задержался и, посмотрев на испуганную Нетту, не скрывая презрения, промолвил:

– Всех бы их здесь предать очищающему огню, да служить будет некому.

– Уверена, он лучше нас знает сколько и кому отмерено в этой жизни, и мы не вправе за него решать, – сквозь зубы процедила, впервые ощутив жгучую, разъедающую нутро ненависть к человеку, с трудом сдерживаясь, чтобы не наброситься на надменного психа. Теперь мне было понятно его маниакальное стремление погубить или подчинить себе одаренных. Свою жестокую теорию, больные рассуждения о ведьмах и колдунах он притащил из средневековой Англии, и, увы, ему удалось успешно внедрить жуткие мысли в разумы аборигенов, тех, кто и без того опасался одаренных…

– Откуда ты, дитя? – прервал мои лихорадочные мысли епископ, неспешно поднимаясь.

– Леди Эйрин из герцогства Норфолк, урожденная Брадфор, – представилась, не собираясь открываться этому ненормальному, хотя желание крикнуть ему, что его безумное рвение сжечь ведьм давно вне закона, было нестерпимым.

– Там я был верным инквизитором короля Джеймса, – ласково улыбаясь, промолвил епископ, однако в его глазах я видела предупреждение и разгорающееся пламя ярости, – леди Эйрин, я всегда добивался правды… так откуда твоя душа, дитя?

– Каррр! – крик ворона прозвучал оглушающе жутко в образовавшейся звенящей тишине, даже бесстрашный епископ вздрогнул и испуганно вскинул взгляд к черному, беззвёздному небу. Но не успела я мысленно потянуться к птице за помощью, как на поляну обрушился дождь из стрел, невероятным образом минуя меня и Нетту. Его смертоносные капли впивались в землю, в спящих беспробудным сном воинов Ленокса и в затухающий костер.

– Убить епископа! – через секунду раздался яростный крик, перешедший в слитный вой человеческих голосов, и на едва освещенную поляну выбежали воины, часть из них кинулась к спящим людям, часть бросилась на епископа…

И вдруг мир замер. Звуки внезапно стихли, и был слышен только молитвенный речитатив. Епископ, находясь будто в коконе, злорадно улыбался, глядя на то, как безуспешно бросаются на него воины, но ни одно их оружие не достигало цели. Он резанул себя по ладони и, сжав кулак, растянув губы в торжествующей улыбке, пролил на землю несколько капель своей крови.

И тотчас со всех сторон раздалось утробное рычание. Лающие, противно скрипящие звуки, словно сотни острых длинных когтей царапали твёрдую поверхность, земля дрогнула, и на поляну выскочили чудовища. Монстры разных форм и размеров, с кровавыми клочками свисающей кожи на их телах, с устрашающей скоростью двигались на полусогнутых ногах к опешившим воинам. Но вот раздался громкий окрик Его Высочества, и люди, сбросив с себя оцепенение, с душераздирающими воплями ярости и смертельной тоски кинулись на исчадия ада…

Свист мечей, рассекающих воздух, стоны боли, крики ужаса – все смешалось в жуткую какофонию звуков. Казалось, бой длился целую вечность, хотя прошло всего несколько минут. Время будто остановилось, исчез весь окружающий мир, остались только жуткие монстры, со всех сторон набрасывающиеся на воинов Киана. И епископ, притягивающий к себе чудовищ, как смертоносный огонь – мотыльков. Мерзкие твари возникали словно из