Это еще не все… У меня есть подозрения, но я не допытываюсь. Есть вопросы о моем собственном прошлом, которые я не хочу, чтобы он задавал. Нам не нужно знать друг о друге слишком много, чтобы работать вместе. Это может быть таким же профессиональным делом, как и все остальные мои деловые отношения.

— Но жертвы явно не помогают, — говорю я.

— Нет.

— Почему?

Илрит качает головой.

— Никто не знает.

— Больше ничего не известно от Герцога Ренфала?

— Единственное, что мы узнали от него, это то, что помазание должно произойти до того, как кто-то будет принесен в жертву Лорду Крокану. Простое общение со старым богом разрушило его разум, а затем лишило жизни. Ни одна жертва не смогла бы продержаться в Бездне достаточно долго, чтобы предстать перед Лордом Кроканом. Помазание проясняет разум и очищает душу, создавая достойную жертву, которая может существовать перед старым богом.

Когда я не думаю об этом относительно себя как жертвы, это восхищает. Ужасает. Но и захватывающе.

Я сдвигаюсь, слегка опираясь на руку.

— А потом ты захотел меня, потому что ни одно из других жертвоприношений не сработало?

— Да. Хотя это мог быть любой человек. Ты оказалась чисто случайно.

— Ты действительно знаешь, как заставить даму почувствовать себя особенной, — сухо говорю я.

Он хихикает. Но его тон снова становится серьезным.

— Когда я стал Герцогом Копья, я получил доступ к песням Герцога Ренфала. В песне, которую он пел, рассказывая о своем общении с Лордом Кроканом, была строчка о «руках Леллии». Большинство сирен поняли это так, что Лорду Крокану нужны те, кого коснулась жизнь — все еще живые жертвы. Другие предположили, что речь идет о том, что он хочет, чтобы пустые сосуды были зеркальным отражением его жены.

— Его… жена?

— Леди Леллии, Богиня Жизни, сочетается браком с Лордом Кроканом, Богом Смерти. Вместе они завершают круг и поддерживают равновесие.

— Гигантское морское чудовище — муж… дерева? — Я моргаю, как будто это каким-то образом может помочь всему этому обрести смысл. Но это не так.

— Они буквально старые боги, Виктория. — Он слегка усмехается, как будто этот вопрос и все его невысказанные последствия и недоумения тоже приходили ему в голову. — Кроме того, Леди Леллии находится внутри дерева. А не само дерево.

— Верно… — Что-то из сказанного им ранее поразило меня — о том, что люди были созданы дриадами, но управлялись Леди Леллией. — Ты думаешь, что Лорду Крокану нужен был человек, а не сирена. Вот что означали «руки». Вот почему другие жертвоприношения не сработали.

Он почти гордится тем, что мне удалось собрать воедино его логику из всего, что он мне рассказал.

— Когда я увидел тебя в воде той ночью, сразу после… Ну, это была слишком хорошая возможность, чтобы упустить ее.

Сразу после последнего жертвоприношения, как я понимаю, если оно причитается раз в пять лет. Значит, последняя тоже была неудачной. Его мать? Скорее всего. Но я не вмешиваюсь, а сосредоточиваюсь на том, чтобы не дать мыслям вырваться наружу.

— Так вот почему ты дал мне пять лет, — рассуждаю я вслух. Он кивает. Это была не доброта, а прагматизм. До сих пор я была ему бесполезна. Вероятно, он даже не смог бы помазать меня магией, необходимой для того, чтобы удержать меня под волнами Вечного Моря без того, чтобы я не умерла. — Я была в положении, когда могла согласиться на все, поскольку смерть была моим единственным выходом. У тебя был добровольный участник. Кто-то, кто согласился разорвать свою связь с миром и быть принесенным в жертву.

Еще один кивок, а затем Илрит сравнивает свои глаза с моими.

— Пять лет назад я поклялся себе и своему народу, что найду конец бедствию наших морей, вызванному гневом Лорда Крокана. Ни одной сирене больше не придется приносить себя в жертву.

Для моего человеческого разума это звучит бессердечно и жестоко. Он готов пожертвовать людьми, чтобы спасти свой народ. Но могу ли я винить его? Это ничем не отличается от того, как поступил бы Совет Тенврата, если бы роли поменялись местами.

Более того, он говорит совсем другое…

— Ни одному человеку больше никогда не придется жертвовать собой. — Я отталкиваюсь от ступеньки, взлетаю вверх. Зависаю прямо перед ним. Несмотря на то, что Илрит намного выше меня от макушки до кончика хвоста, одна из волшебных вещей в подводном мире — возможность смотреть ему в глаза. Если я сделаю это, если я смогу стать «достойной» жертвой и унять ярость Крокана, то больше никогда не придется убивать ни людей, ни сирен?

— Да, если ты сможешь.

Если я смогу… Были ли слова более приглашающими, чем эти? Ничто так не побуждает к действию, как вызов.

— Я преодолела более страшные испытания, чем разгневанный старый бог. — Чарльз на первом месте в моем сознании.

— Надеюсь, твоя уверенность не напрасна.

— Не будет. — Возможно, есть последнее дело, которое я должна сделать, пока живу на этой земле. Последнее добро, которое я могу сделать в жизни, полной наказаний за благие намерения. — А теперь научи меня пользоваться этой силой.

Глава 12

— Сирены владеют магией через наши песни, ведь песня — это язык души. Есть общие гимны — те, которые мы все знаем. А есть личные, исполняемые на языке, присущем только нам. — Он протягивает руку вперед, как бы желая коснуться меня, но воздерживается. Его пальцы скользят по моей коже. Ощущение воды, движущейся между нами, похоже на ласку, и я на мгновение очаровываюсь. — Есть еще гимны древних, которые передаются в нашем народе тысячелетиями. Это слова великой силы, но их смысл давно утрачен временем и не предназначен для понимания смертными.

Другая рука Илрита поднимается, и его пальцы проводят по новым меткам, которые он сделал. Желание вдохнуть, расправить грудь и прижаться к его коже, почти одолевает меня.

— Мы начнем с одной из моих песен. Так тебе будет легче понять, как извлекать силу через песню, прежде чем мы перейдем к гимнам древних.

Магия. Я собираюсь учиться магии. Идея вдвойне захватывающая, но неправдоподобная. Это похоже на грандиозное приключение, которого я ждала всю свою жизнь. Поиск за морями. Сколько людей имеют возможность обладать такой силой? Наверное, ни у кого. Как это ни прискорбно, но что может быть более эпическим началом приключения, чем смерть?

— А пока просто повторяй