Дальше он рассказал всё, как было: и про кражу велодирижабля, и про пожар, и то, как спас дамочку, сразу же взявшую его в плен, про автомобиль, про дачу, про долгие разговоры со своими новыми знакомыми... Старался покороче, ведь Егор там его ждёт. Не получалось. Варя без конца выспрашивала подробности. Да и сам Коржов внезапно обнаружил, что соскучился по своим, что его душа желает поделиться с кем-то близким...

— Так значит, ты всё-таки нигилист! — Трагическим голосом заключила Варя, когда он договорил.

— Да вовсе нет!

— Он самый! Ты теперь в кружке. Ты с ними!

— Я не с ними, — сказал Миша. — Точнее, с ними в той же точно степени, как и с любыми добрыми людьми.

— Но они же не добрые люди!

— Они хотят отдать землю крестьянам, защитить рабочих от хозяев и облегчить положение инородцев. Разве это не доброе дело?

— Облегчить положение инородцев! — С ужасом повторила Варвара. — Да зачем доброму человеку в своём уме думать о каких-то инородцах!? Они Христа распяли и Россию-матушку распять хотят, понятно?! А что говорят про рабочих и про крестьян, так то для отвода глаз!

— А вот и нет. Во многих странах это уже сделано. А что до инородцев, так их обижать не надо оттого, что обижать вообще никого не следует. Потому что перед Богом все равны! «Нет ни эллина, ни иудея, ни раба, ни свободного»...

— Они тебя испортили!

— Никто меня не портил.

— Нет, испортили! Насовали тебе в голову всякой околесицы, а ты и поверил! Всем давно известно, что энэмы существуют для того, чтобы помешать Государю ступить твёрдой ногой по Афганистану!

— Мне до Афганистана дела нет, — сказал Коржов, с удивлением отмечая, что невеста говорит почти что теми же словами, какие он сам совсем недавно адресовал своим похитителям. — И зачем энэмы существуют, тоже неинтересно. А важно лишь то, чтоб они помогли мне занять моё место! Законное!

— Ты что ж это? Веришь?..

— Да, верю. Мне кажется, в глубине души я давно уже догадывался о чём-то подобном.

— Царём хочешь быть? — прошептала Варвара.

В её голосе слышалось то ли презрение, то ли ужас, то ли жалость к сумасшедшему. Кажется, она испытывала всё это вместе. Мише стало очень больно, что будущая жена, для которой он ни много, ни мало уготовал роль царицы, так скверно относится к высокому долгу, который он на себя принял. Захотелось сказать колкость, разругаться, начать оправдываться, предъявить ей разом все доказательства своего происхождения, чтоб убедить и заставить раскаяться... Но Коржов сказал только:

— Я должен.

— Да что ты там должен-то?

— Выполнить Божье предназначение. Занять место, для которого я создан. Избавить народ от страданий! Стать тем, кого русские люди веками ждут!

— Возгордился ты, Миша...

— Отнюдь.

— Возомнил о себе!

— Вовсе нет.

— Гордыня — грех великий!

— Отказаться быть тем, в качестве кого Господь послал меня на эту землю, тоже грех, — ответил Михаил.

Варвара покачала головой:

— Задурили тебе голову кружковцы! Задурили... Слишком ты, Миша, легко под влияние людей попадаешь!

— Дались тебе кружковцы! Какая разница, от кого я узнал правду и кто поможет мне вернуть... ну...

— Есть, есть разница! Шапка Мономаха, взятая из рук подлых людей, счастья не принесёт!.. Лучше скажи: ты не думал о том, что тот Венедикт, так удачно оказавшийся подле тебя на лестнице у Скороходовой, и наговорил ей про тебя? Откуда он там взялся?

— Он давно за мной следил.

— Значит, знал, где ты живёшь. И вполне мог оклеветать тебя перед домовладелицей, чтобы заставить оказаться на улице и взять под своё влияние! Сам подумай, кто ещё мог это сделать?

Миша задумался. Пока они летели от жандармов на дирижабле, ему было некогда рассуждать на эту тему. Следом же стали происходить такие события, что стало уже и совсем не до мыслей про Венедикта. За всеми делами Коржов как-то забыл подумать о том, кто оклеветал его... Между тем, Варино рассуждение звучало разумно...

— Это всё не имеет значения. Важно только то, кем я рождён и что я должен, — сказал он в конце концов.

— Не имеет значения?! А то, что эти разбойники чуть было не убили твою мать, для тебя тоже значения не имеет? То-то Ольга Саввишна обрадуется, когда узнает, что ты спознался с теми самыми, из-за которых она едва не отправилась на тот свет!

— Это не они, — ответил Миша.

— Не они?! А кто? Султан турецкий?!

— Я не знаю, кто. Не важно. Всё равно это не выяснить. Я спрашивал, и это не они. Сейчас есть много групп бомбистов, понимаешь?..

— Как ты можешь быть таким наивным?! — Вскричала Варвара.

— Не наивный я. Я спрашивал. Не раз.

— Спрашивал! Да так тебе и скажут! Этим ребяткам человека живого убить как раз плюнуть, а ты о вранье! И какие ещё «много групп бомбистов»?! Всем известно, что министра Синюгина убили энэмы — так же как и троих предыдущих министров внутренних дел! Это главные разбойники в стране!

— Кому «всем известно»? — спросил Михаил, ощущая неприятное сомнение внутри себя.

— Да всем! В газете писано!

— Там много что пишут. Ведь я тебе рассказывал, как там написали, будто бы меня идолом раздавило?

— Это по ошибке. А то правда. Этих иродов квартиру в Свято-Егорьевском полиция разгромила недавно. Там нашли три пуда динамита! Не слыхал?

— Нет, — ответил Коржов машинально.

— Эх ты! Даром, что грамотный! В цари собрался, а сам в газетах ничего, кроме происшествий на стройках, и не читаешь! По всему Петербургу только и говорят про то, как гнездо этих бесов накрыли! А там, кроме трёх пудов динамита, десять боевиков с браунингами сидело, а при них ещё и дьявольские знаки, книги всякие нерусские, химические колбы, да план движения министерской коляски! Только эти дьяволы живыми не дались. Троих наших ребят перебили и дом весь потом подорвали!

— А как же тогда нашли книги и план? — спросил Миша.

— «Как-как»! — Разозлилась Варвара. — Как надо так, и нашли, значит! Я, что, выдумывать буду?! Что писали, то тебе и пересказываю!.. Впрочем, ты может, и лучше меня это знаешь... Этот барин в