и Василина прыснули со смеху. Наконец, белка махнула хвостом и перепрыгнула на ближайшую сосну. По всей видимости, зверек благоразумно решил держаться подальше от этой ненормальной. От такой и бешенство подхватить можно. Или оглохнуть. Что более вероятно.

Растрепанная, с поникшими локонами и оторванным куском фатина с юбки, Оксана прохныкала что-то невразумительное и бросилась обратно к санаторию. Роберт издевательски проорал ей в след:

— Обязательно покажись врачу, белка может быть заразна!

Василина поддержала глумление над соседкой по комнате:

— И не открывай на ночь окно, белка может вернуться со своими сородичами за отмщением!

Похохотав, они, не отпуская сцепленных рук, зашагали дальше по тропинке.

— Где-то здесь была беседка… — пробормотал Роберт, выискивая ту взглядом.

С лица Василины не сходила улыбка и румянец:

— Это и была твоя идея? Ну, насчет Оксаны?

— Ага, — подтвердил он. — Она мне еще после физры сунула свой номер, чтобы я написал ей в мессенджере. Когда ты собиралась на прогулку, я отправил ей сообщение. Бедняжка решила, что я пригласил ее на свидание. И ради этого пропустила розыгрыш призов.

— Какое коварство! — похвалила его Василина, отметив про себя, что из Роберта стратег даже получше, чем из нее.

— Она еще в такой удачный момент подошла, когда мы… — он осекся на полуслове и смущенно отвел взгляд.

Обсуждать поцелуй было куда более волнительно и неловко, чем, собственно, целоваться. Василина до сих пор ощущала на губах фантомные прикосновения теплых — а потом и разгоряченных — губ Роберта. Она перевела тему:

— Надеюсь, она не решит как-то отомстить мне. Мы же все-таки живем в одной комнате. Вернусь, а там все вещи порезаны. Подушкой придушит во сне. Или в бассейне меня утопит. А может подсыпет в суп отраву для крыс. Не удивлюсь, если она взяла ее с собой.

Роберт виновато поморщился:

— А вот об этом я не подумал… Может, попробовать уговорить дежурную расселить вас?

Протяжно вздохнув, Василина отмахнулась:

— Потом разберемся. Смотри, там не беседка? Под тем фонарем?

Ускорив шаг, они дошли до нее и устроились на лавочке, сев друг напротив друга. Поскольку столика не было, пара разложила провизию прямо на лавку. Помимо карамельной шоколадки, Оксана любезно принесла им соленые крекеры-рыбки, чипсы с паприкой, коробку шоколадных конфет-пирамидок в вафельной обсыпке, рулетики с маком и слойки с сыром. Последней из пакета они вытащили бутылку кофе-колы.

— Ну надо же, даже с чипсами угадала, — хмыкнула Василина.

— Ты тоже любишь с паприкой? — удивился совпадению Роберт.

«Конечно, нет, я люблю со сметаной и зеленью, а с паприкой — твои любимые!» — мысленно ответила ему Василина, но вместо этого скромно кивнула. Выдавать свои сталкерские наклонности она не решилась.

Когда после импровизированного пикника-свидания они вернулись в спальный блок, выяснилось, что Оксана нажаловалась дежурной, будто Василина натравила на нее бешеную белку. Пострадавшую осмотрел врач, которого выдернули из дома. Из-за рисков, связанных с возможной инфекцией, Оксане не только обработали микро-ранки, похожие на кошачьи царапки, но и назначали курс уколов от бешенства и какие-то прививки. От греха подальше ее отселили от Василины не только в другую комнату, но даже в другой блок — на шестом этаже. Правда, дежурная заявила, что намерена поднять вопрос о выселении Василины, но на ночь глядя, конечно, никто этим заниматься не стал.

На следующее утро сразу после завтрака Василину вызвали в кабинет главврача, там же ее ждали директор санатория, врач, осматривавший Оксану, тренер по плаванию, сама потерпевшая и дежурная, которая чуть ли не с пеной у рта доказывала, что этой «оторве и хулиганке» не место среди приличных людей.

На защиту Василины тут же встал Роберт. Его, конечно же, никуда не вызывали и в кабинет не приглашали. Непонятно по какой причине Оксана ни слова о нем не сказала, повесив всю вину на одну Василину. Но он проявил инициативу и ворвался в кабинет, отказываясь его покидать. Василине от этого стало настолько приятно, что ей было все равно на то, отчитают ее, вышвырнут из санатория или заставят отрабатывать свою провинность — например, мыть полы в блоке до самого отъезда.

Выслушав обе стороны — обвинения Оксаны и дежурной, вставшей, разумеется, на ее сторону, и защиту Василины и Роберта — совет, посовещавшись, принял решение. Василину попросили оставить в покое, так как ее вина не доказана, а обвинения Оксаны были голословны. К Оксане же наоборот попросили присмотреться и следить в оба.

Конечно, ее выходки тоже не были доказаны, но повлияли слова тренера из бассейна. Та признала, что Василина никак не могла кинуть бомбочки в воду, а следовательно, это действительно могла быть Оксана. А раз она способна на такое, то и подставить Василину тоже могла. Слова тренера приятно удивили Василину, ведь еще вчера та уличала ее в сговоре и порче имущества.

Более того, совет потребовал перекроить расписание процедур, чтобы Василина и Роберт больше не пересекались с Оксаной. От греха подальше.

Все это можно было считать не только грамотным урегулированием конфликта, но и победой над Оксаной. Та выбежала из кабинета красная, как раскалившееся железо, и пыхтящая, как паровоз. Ее явно не устроило принятое решение, а косые взгляды собравшихся выбили почву из-под ног. Ну конечно, ведь этого «ангелочка» впервые заподозрили в пакостях. Для нее это стало ударом по самолюбию и липовому нимбу, который маскировал под собой дьявольские рожки.

Ко всему прочему Роберт ясно дал понять Оксане, что если та вздумает как-то подгадить их с Василиной отдых, то серьезные последствия ей будут обеспечены. Какие — он не уточнял. Но во взгляде и голосе звучала неприкрытая угроза. Поэтому Оксана, злобно сверкнул глазами, молча согласилась оставит их в покое.

А в жизни Василины, кажется, настала белая полоса. По крайней мере так она обозначила произошедшее перемены, когда обсуждала с Женькой то, что они с Робертом теперь пара. Женька же не сразу в это поверила и попросила доказательства того, что это не шутка. Сказано — сделано. В тот же день подруге прилетело селфи, на котором Василина и Роберт запечатлели свой поцелуй.

Василина любила рассматривать это фото вечером, спрятавшись под одеялом, чтобы свет от экрана не мешал ее новой соседке — пенсионерке бабе Тане, которая вместо парфюма явно использовала пустырник. Бабуля оказалась вполне себе доброй и не лезла к Василине с расспросами, претензиями или советами.

Пожалуй, единственными минусом — не считая пустырника, которым насквозь пропиталась не только баба Таня, но и сама Василина вместе со своими вещами — была громкость, с которой та смотрела телевизор.