стройные и красивые до тошноты. Стоят на носу белоснежной яхты, демонстрируя сплетенные пальцы с обручальными кольцами и радостно лыбятся в объектив. В геолокации отмечен Сидней, а под постом километры комментариев с поздравлениями и пожеланиями счастья молодоженам.

Моя свадьба проходила в разы банальнее и скучнее, проносится в голове шальная мысль. Роспись во дворце бракосочетания, банкет в ресторане, классический свадебный наряд, затем недельный медовый месяц на Мальдивах. Но тогда я была безумно счастлива и ужасно горда собой, своим мужем и тем, как сложилась моя жизнь. Мне и в голову не приходило, что может быть иначе. Где-то на краю света без свидетелей и традиционных церемоний.

Я не завидую, нет. Просто…

Просто это же выдра, с которой Макс мне чуть не изменил. Отвратительно осознавать, что в конечном итоге она стала главной женщиной в его жизни.

Швырнув телефон на стол, прижимаю ладони к горящим щекам, призывая себя к спокойствию. Я понимаю, что во мне говорит уязвленное женское самолюбие, а вовсе не ревность, но червячок злорадства довольно ухмыляется и ковыряет изнутри, находя эгоистичное удовлетворение в том, что эта прилипчивая стервозина так и не сделала его счастливым.

Прежняя Варя устыдилась бы таких мыслей, но настоящая больше не смотрит на мир сквозь радужную призму и научилась включать хладнокровную суку. Не всегда, а когда очень хочется ею быть. Это определённо тот самый случай.

Максим

Навигатор приводит меня за город, на железнодорожную станцию какого-то глухого села. Кирин Лэндкрузер стоит на обочине перед шлагбаумом, а она сама понуро сидит на обшарпанной лавочке перед убогим одноэтажным зданием вокзала.

— Ну и что ты тут делаешь? — опустившись рядом, достаю сигарету и щелкаю зажигалкой.

— Не знаю, — Кира пожимает плечами. — Решила покататься и сама не заметила, как оказалась тут. Знаешь, в детстве я любила убегать в подобные места и смотреть на поезда. Фантазировала о будущем и думала о своем. Мне всегда хотелось сесть в первый попавшийся вагон и уехать далеко-далеко. Казалось, что таким образом смогу привлечь внимание родителей, но они бы даже не заметили. По крайней мере, не сразу. Пришлось бы поскитаться пару дней, чтобы предки по-настоящему запаниковали, а я была слишком труслива для такой авантюры.

— Не заметил в тебе трусости. За мной ты рванула, не раздумывая, — обняв ее за плечи, мягко говорю я.

— Потому что ты был олицетворением свободы, о которой я всегда мечтала, но не могла себе позволить. Отец полностью контролировал мою жизнь, даже в творчестве я не могла быть до конца собой. Приходилось думать о том, чтобы ненароком не опозорить и не навредить его карьере.

— Ты утрируешь, Кир.

— Тебе не понять, — импульсивно возражает Кира. — У тебя совсем другая семья. Несмотря на количество детей, вас любят просто так, по умолчанию и не за то, что вы соответствуете идеализированным ожиданиям родителей.

— Мой отец давно умер, — напоминаю я, перебирая пальцами ее волосы. Она доверчиво роняет голову мне на плечо, чего не делала уже много месяцев.

— Но он был, когда ты рос и вставал на ноги. Только любимые дети могут позволить себе быть собой. Они не бояться осуждения и вызовов, с которыми приходится столкнуться. Прут на пролом, потому что знают, что у них есть надежный тыл и домашний очаг, где их примут любыми. А я даже сейчас чувствую осуждение. Родители словно винят меня в том, что случилось. Не специально… Боже, я знаю, что они желают мне добра, но то, как они это делают… Это неправильно. Нечестно.

— Ты была у психолога? — осторожно уточняю я, не видя других причин ее подавленному состоянию. Не все сеансы заканчиваются облегчением и подъёмом сил. Иногда бывает и так.

— Да, — шумно выдыхает Кира, кутаясь в мои объятия. — Она не сказала мне ничего нового. Просто напомнила, с чего все началось. Мне это важно, Макс. Четко осознавать, чего я на самом деле хочу.

— И чего же ты хочешь, Кир?

— Начать все сначала. Здесь. С тобой. Как думаешь, у нас получится? — подняв голову, она заглядывает мне в глаза. Замирает в ожидании ответа.

Сердце болезненно сжимается и срывается на хаотичный ритм. Я не Бог, чтобы давать долгоиграющие прогнозы, но ей жизненно необходимо, чтобы я им стал. Сейчас. В моменте.

Кира остро нуждается во мне, цепляясь за наши отношения, как за якорь, способный удержать ее от падения в пропасть.

Когда-то я уже видел подобное выражение в глазах женщины, но не придал ему значения и отошел в сторону, эгоистично выбрав себя. Возможно, ситуация повторяется не просто так, и мне выпал шанс на этот раз сделать все правильно.

— Не сомневайся, — убирая светлую прядь с ее лица, заверяю я.

Она заметно расслабляется, снова пряча лицо на моем плече. Нас окутывает мнимое спокойствие, которое вряд ли продлится долго. Слишком глубоки раны и страшны воспоминания, чтобы избавиться одних парой жизнеутверждающих фраз.

Глупо лгать самому себе и поддаваться иллюзиям. Как прежде уже не будет, чистый лист не перекроет заляпанные кровью страницы прошлого. Нам было комфортно и удобно вместе, пока не грянул гром и жизнь не раскололась на до и после. Что ждет нас завтра? Если бы я знал…

Перед внутренним взором всплывает пример приёмных родителей, которые рука об руку встречали все трудности и неудачи. Не сворачивая и, не обращая внимания на нападки завистников и недоброжелателей, они уверенно шли выбранным путем, черпая силы в безусловной любви к своим детям и друг к другу. Именно это делало нашу семью по-настоящему крепкой и счастливой. Их всеобъемлющая любовь и вера.

А что осталось у нас с Кирой? Мое желание спасти утопающего и загладить вину. Ее слепая одержимость, которую она называет любовью. Но как бы я не старался, я не могу представить наше совместное будущее. Ни через год, ни через два, ни через десять.

— Поехали домой? — насидевшись в тишине, оживает Кира. — Хочу сегодня спать с тобой, — ее губы дёргаются в неуверенной улыбке.

Не хочет, но понимает, что так дальше продолжаться не может. Нам нужно перешагнуть через этот блок и вернуть в наши отношения хотя бы секс. А с остальным со временем разберемся. Как-нибудь.

— Поехали, — я быстро встаю, подавая ей руку.

Провожаю жену до машины. Жду, пока она пристегнет ремни и тронется. Затем, сунув в рот сигарету, направляюсь к своему внедорожнику. Завожу двигатель и срываюсь с места, следуя за Лэндкрузером Киры. Врубаю музыку, чтобы заглушить роящиеся в башке мысли, абсолютно не связанные с моей женой. В данный момент они просто не уместны, но Варя с ее «ты счастлив,