закрыл окно и облегченно выдохнул. Он не любил свое имя, как и свою прошлую жизнь, поэтому, когда он покинул Россию и стал на путь джихада, то взял себе имя Абу Батыр Ат-Татари. Помимо Абу Батыра, в машине сидело еще четыре человека, самому младшему из которых было 14 лет: Фираз сам напросился пойти со своим братом Ахмадом, который, сидя на пассажирском переднем сиденье, крутил головой по сторонам и постоянно теребил переводчик огня на своем автомате.

– Не нервничай, брат, – сказал Ахмаду Ратмир. – Все будет хорошо, иншалла[85]. Сегодня мы исполним волю Всевышнего и получим его милость и прощение.

И добавил, обращаясь ко всем сидящим в машине:

– Братья, мы ждем сигнала от нашего брата Абу Джаляля, который скоро совершит истишхаду[86]. После этого настанет наше время. Проверьте оружие и пояса, мы скоро начнем, иншалла.

Машина тем временем уже практически подъехала к штабу. «Так, двое солдат сидят на стульях перед входом в здание, автоматы стоят у стены. Еще один копошится у машины, припаркованной справа от входа», – Ратмир разглядывал поле предстоящей битвы, поглаживая приклад своего автомата.

– Фираз, Ахмад, двое на стульях ваши, Джамаль, тот у машины – твой, – раздал указания Ратмир и, взглянув на часы, добавил: – Готовность – минута. Пусть Всевышний поможет нашему брату Абу Джалялю.

Время тянулось словно патока, Ратмир чувствовал предательскую дрожь в пальцах и мокрые ладони. Он начал беззвучно шевелить губами, произнося молитву, но закончить ее не успел. Вдали, где была ВПП[87], в небо взмыл огненно-черный клуб, а спустя пару секунд дошел и звук взрыва.

«Да упокоит Аллах его душу», – прошептал Ратмир и скомандовал: «Вперед!». Группа выскочила из машины, как черти из табакерки, но трое сирийцев у штаба в оцепенении смотрели на поднимающиеся пламя и дым со стороны «взлетки».

Очередь Джамаля скосила военного у машины, Фираз и Ахмад изрешетили двух часовых, а Ратмир бросил гранату в дверной проем входа в штаб. «Вперед, вперед», – прокричал он, дождавшись, когда внутри бахнуло и на улицу посыпались стекла. Группа бегом подскочила к дверям, прижавшись к стене с двух сторон.

Ратмир аккуратно заглянул в вестибюль – на полу лежало три военных, один из которых постанывал и пытался дотянуться до поясной кобуры. Абу Батыр Ат-Татари сделал по нему два одиночных выстрела, в грудь и в голову. От второго выстрела голова лопнула, как арбуз, и ошметки с кровью разбрызгались по светлому мраморному полу вестибюля.

Оставив одного контролировать вход в штаб, группа двинулась зачищать здание. Граната в комнату, взрыв, заход, добивание выживших, если такие есть.

Ратмир и Джамаль зачищали комнаты с одной стороны, Фираз и Ахмад работали в другом крыле. В одной из комнат после гранаты на полу за столом Джамаль нашел раненого офицера САР. Тот держался за живот и беззвучно шевелил губами, в ужасе глядя на вошедшего боевика. Убедившись, что у раненого нет оружия, злобно оскалившись, Джамаль опустил автомат на ремне и достал из-за пояса нож.

– Сейчас я тебя зарежу, сын собаки, – злобно прошипел он, выволакивая раненого офицера, за которым по полу тянулся кровавый след, на середину комнаты.

Джамаль одним коленом встал на грудь лежащему раненому, схватил левой рукой его за волосы, но тут громыхнул выстрел, и сопротивлявшийся офицер обмяк. В дверном проеме стоял Ратмир.

– У нас нет на это времени, брат, – строго сказал он. – Мы должны продолжать.

Джамаль кивнул, злобно посмотрел на труп офицера, молодого лейтенанта, который, скорее всего, недавно только выпустился из военного колледжа, плюнул ему в лицо и, убрав нож, вышел из кабинета.

Ратмир проверил последнюю комнату – чисто. Переступая через труп солдата в коридоре, который выбежал из кабинета, пока они с Джамалем зачищали другие комнаты, Абу Батыр приказал Джамалю идти к Фархаду, бойцу, который остался прикрывать вход. Фираз и Ахмад тоже подошли со своего крыла в вестибюль.

– Братья, мы сделали большое дело, – обратился ко всем Ратмир. – Но наша работа еще не закончена. У нас есть еще патроны и неверные, которых надо отправить в джаханнам[88]. Проверьте боеприпасы, соберите все оружие, какое есть. Мы продадим наши жизни подороже, чтобы враг надолго запомнил нас.

* * *

Холодный душ вырвал Балу из лап надоедливых мыслей. Вода с песком стекала на кафель. После двух суток боевой задачи в песках, когда даже в трусах колет от него, душ – это самое лучшее, что может быть на свете. Его группа только что вернулась с переднего края, где на протяжении двух суток они кошмарили снайперским огнем противника, помогая наступать подразделениям САА.

– Балу! – послышался взволнованный голос Бэтмена. – Давай собирай группу, братец, у нас ЧП на аэродроме. Там налет ингимаси, плюс шахид-мобиль въеб… л. Давай, братец, я все понимаю, устали, но надо еще поработать.

– Надо так надо… – проворчал Балу, выключая душ. «Покой нам только снится», – процитировал он про себя Блока. День обещал быть насыщенным…

Группа Балу выдвинулась к аэропорту на своем «хайлаксе». Балу несколько раз бывал на территории аэропорта, поэтому имел представление о том месте, где им предстояло работать.

На КПП уже были предупреждены о прибытии группы, поэтому они, не останавливаясь, проскочили под поднятым заранее шлагбаумом. Балу показал водителю на небольшое здание – казарму охраны аэропорта, находящуюся напротив штаба метрах в пятистах.

– Пепси, нам туда, машину бросим и пешочком зайдем с обратной стороны здания, чтобы бабахи нас не увидели раньше времени, – Балу указал водителю на пустырь позади казармы.

Когда они были на месте, группа спешилась, Малой и Тигра, которые ехали в кузове пикапа, достали оттуда два РШГ, два «шмеля» и два «манлихера». Хоть в группе Балу и были профильные снайперы, но в данной зарубе им предстояло работать накоротке, поэтому остальные были с «короткими» инструментами.

– Алмаз, – Балу подозвал переводчика, – ты со мной впереди, остальные сзади. Заходим, Малой и Тигра, выбирайте себе позицию, остальные в готовности. Мы с Алмазом найдем там старшего и постараемся узнать поподробнее обстановку.

Пока группа бежала к зданию, Балу услышал пару взрывов и треск автоматов со стороны штаба. «Живые еще, пидоры. Ну ничего, ненадолго», – про себя подумал он, ухмыльнувшись.

В здании казармы творился хаос. Кровати и тумбочки были навалены у окон, по зданию туда-сюда носились сирийцы, какой-то офицер по рации что-то объяснял, активно жестикулируя. Подождав, пока он закончит, Балу обратился к нему:

– Друг, мы приехали помочь, расскажи мне, какая обстановка?

Алмаз перевел сирийцу вопрос, на что тот выдал пятиминутную тираду с еще более активной жестикуляцией.

– Говорит, все