– Олеся Ивановна, там приятелей убитого привезли. – В кабинет заглянул один из оперативников.

Она повернулась на голос:

– Да-да, я сейчас… пусть пока Мезенцев начинает.

Опрос друзей Сольского затянулся допоздна, но никакой более-менее ценной информации получить от них не удалось. Мужчины были шокированы произошедшим – Сольский в компании считался беспроблемным, везучим и удачливым, всем казалось, что с такими ничего никогда не случается. При упоминании каких-то событий трехгодичной давности все только руками разводили – мол, не было ничего. И Олесе не показалось, что кто-то из них врет или скрывает.

Домой возвращались уже за полночь, Федор сидел за рулем и хмуро вглядывался в убегающую под колеса дорогу. Она устало прислонилась к стеклу и дремала.

– Как думаешь – эта девчонка знает, кто убил? – вдруг спросил муж.

Олеся встрепенулась:

– Я в этом практически уверена. И дело как раз в том, что три года назад Сольский был замешан в каком-то происшествии.

– Почему тогда никто из его друзей ничего об этом не знает? Они ведь в один голос все отрицали, – заметил муж. – Возможно, что-то и было, но это никак не связано с сегодняшним убийством. С чего мы решили, будто обращение матери одной из горничных к участковому и убийство Сольского – это звенья одной цепи?

– Только потому, что горничная Надя отреагировала на вопросы об этом очень болезненно. Она аж в лице изменилась, когда я назвала фамилию ее напарницы, а потом замкнулась – и все.

– Ничего, переночует в КПЗ, станет посговорчивее.

– Страх – не лучший помощник…

– Перестань, Олеся, – перебил Федор. – Для человека, никогда не бывавшего в таком месте, это само по себе стресс. За ночь она взвесит все и подумает, стоит ли и дальше покрывать кого-то ценой собственной свободы.

– Ну, будем надеяться, ты прав… – пробормотала Олеся, понимая, что муж действительно не ошибается. А ей просто жалко эту напуганную вусмерть Надю, не отдающую себе отчета в том, что она делает своим молчанием.

… Они уже улеглись, и Олеся даже успела выключить ночник на своей тумбочке, когда зазвонил мобильник Федора.

– Да, слушаю, – садясь, ответил он. – Кто? А, понял. Что? Когда? Ни в коем случае не отпускайте, я ее на экспертизу сам отвезу. Да. Ни в коем случае! Только сами. – Федор бросил трубку на кровать и посмотрел на Олесю, которая тоже села и снова включила свет. – Представляешь, участковый позвонил: к нему пришла сестра Плужниковой Людмила. Ее изнасиловали вчера в охотничьем клубе.

Олесю как пружиной выбросило из постели:

– Я с тобой поеду!

– Не кричи, – поморщился Федор, тоже вставая. – Для того и рассказываю, чтобы ты со мной поехала. Похоже, вот она, причина убийства.

– Но не Людмила же… – начала Олеся, натягивая водолазку.

– Может, и не Людмила. И даже, скорее всего, не она. А вот сестра ее старшая – могла. И я так думаю, что она и была первой, так сказать, жертвой три года назад.

– Опять же – пистолет не так давно пропал у одного из этой компании, – добавила Олеся. – Похоже, надо как следует трясти эту Надю, потому что Людмилу спрашивать сейчас явно бесполезно.

– Ей шестнадцать лет всего, кстати, – заметил Федор, выходя из спальни и включая свет в прихожей. – Ты бы чуть быстрее шевелилась, а? Время-то уже к двум часам, пока доедем, то да се…

– Да уж ясно, что выспаться сегодня не получится, – буркнула Олеся, завязывая шнурки кроссовок. – А ты ведь дежуришь с утра?

– Ну, что делать… может, удастся в кабинете вздремнуть часок.

Участковый встретил их на крыльце небольшого домика на краю поселка – он курил, опираясь на перила, и сразу пошел навстречу съезжающей с дороги машине.

– Быстро вы, – козырнув, сказал он сиплым, прокуренным голосом. – Думал, утром только приедете.

– Время не ждет. – Федор вышел из машины. – Потерпевшая где?

– Да где ей быть… ревет в дежурке у меня, – махнул рукой участковый.

Мезенцев, ничего больше не спрашивая, быстро поднялся на крыльцо и вошел в дом.

Олеся, тоже выбравшись из машины, подошла и развернула удостоверение:

– Следователь Вадис Олеся Ивановна, веду дело об убийстве в охотничьем клубе.

– Лейтенант Лавочкин, – пробурчал участковый. – Думаете, связано как-то?

– Пока не знаю, но мне нужно поговорить с девушкой. Она ведь сестра Ларисы Плужниковой, так?

– Так. Младшая. Их там, как гороха в стручке – мал мала меньше, и все девки. Мать одна колотится, вот они и подрабатывают, чтобы как-то… А оно, видишь… – Участковый снова махнул рукой. – Вот ведь скоты какие, думают – раз деньги есть, то все можно. А про Лариску… я вам так скажу – с нее и началось. Она, дуреха, думала, я не догадался, сказала, мол, все нормально, а я-то не вчера родился, вижу ведь, как глаза потухли у нее. Такая была веселая девчонка, заводная – и вдруг как мешком прибило, по улице идет – все в землю смотрит, вроде как уронила что-то, и глаз на людей не поднимает. А прошлой осенью вдруг снова что-то случилось, Лариску опять как подменили – дерзкая стала, грубить начала и матери, и всем, кто с ней заговорит. И все с Надькой Большаковой куда-то бегали, уйдут – и пропали на полдня. И вот еще что… – Он внимательно посмотрел на Олесю и, понизив голос, произнес: – В лесу, километрах в двух от поселка, я гильзы стреляные нашел и дерево со следами выстрелов.

– Где?! – вскинулась Олеся.

Участковый поморщился:

– Ну не кричите, ночь ведь еще… Если хотите, я покажу. А гильзы у меня в сейфе лежат. За грибами я туда хожу, место больно хорошее, городские туда не добираются, знать надо. Ну, и ягодник там приличный…

– А когда вы гильзы нашли?

– Гильзы-то? Да вот осенью и нашел первый раз, в прошлом году.

– Первый раз? То есть потом еще были?

– Были, – кивнул Лавочкин. – И буквально на днях свежие, три штуки. Вы не волнуйтесь, я их аккуратно в мешочки разложил, даже даты подписал, чтобы не перепутать.

Гильзы действительно были упакованы и подписаны. Олеся убедилась в этом, когда Лавочкин, кряхтя, открыл старый обшарпанный сейф. Осторожно взяв один из пакетов ногтями, она посмотрела его на просвет – три гильзы, наверняка Федор сможет на глаз сказать, из какого оружия они выпущены. Муж отлично разбирался в пистолетах разных марок и систем, потому Олеся могла доверять его слову точно так же, как эксперту.

Мезенцев тем временем пришел в