— Кем вам приходится тот человек, который сидел за вашим столиком? — Руднев решил дать понять, что версия с ограблением не единственная.

— Это мой сводный брат Матвей Смоленко. У нашего отца было две семьи — одна здесь, вторая — в Новосибирске. И наши матери знали друг о друге. Официально отец был женат на Вере, матери Матвея. Но жил до самой смерти с нами.

— Как к такому положению вещей относился ваш брат?

— Нормально, можете поверить. Матвей всегда меня опекал, я каждый год приезжал к ним практически на все лето. Вера Сергеевна вообще золотой души человек, я таких больше не встречал.

— Почему не поступали в своем городе? Новосибирский университет один из лучших.

— Я с шестнадцати лет жил в общежитии колледжа, куда поступил после девятого класса. А мать переехала к новому другу. Потому что квартира, в которой мы до этого жили, была служебной, ее после смерти отца пришлось освободить. Как только я получил диплом колледжа, Матвей и Вера Сергеевна уговорили меня поступить здесь в университет и жить у них.

— Понятно. Назовите причину ссоры с братом. Вчера в кафе.

— Я могу не отвечать? Вы же не думаете, что меня брат хотел убить?!

— Я пока выясняю, у кого мог быть мотив. Ваша ссора…

— Это не ссора, — перебил парень. — Всего лишь разногласия. Матвей настаивает, чтобы я жил у них, а мне удобнее в общежитии.

— Прозвучало неубедительно. Ваш брат, когда уходил, был расстроен, а вас он чем-то сильно разозлил, я прав?

— Такое впечатление, что вы сидели за соседним столиком, — не смог скрыть досаду парень, а Семен внутренне усмехнулся — вспомнит?

— Номер телефона Матвея наизусть не знаете? Диктуйте. — Руднев молчал, пока парень называл цифры. — Спасибо. Скажите, тема определения вашего места жительства была единственной в разговоре?

— Мне больше нечего сказать, — вдруг замкнулся тот, а Руднев решил не настаивать. Тем более что в палату вошла медсестра и за ней гуськом потянулись больные, которые на время его разговора с Никитой Смоленко выходили за дверь.

Звонок сына застал его в дверях, Семен, прикрыв их за собой, ответил. Выслушав короткое сообщение Игоря, он переключился на параллельный вызов — оперативника из отдела. Тот почти слово в слово повторил информацию сына. Руднев вернулся в палату.

— Еще один вопрос, Никита, — приблизился он к удивленному парню. — Насколько близко вы были знакомы с Кариной Мунтян?

— Почему был?! — испугался тот. — С ней что-то случилось? Она жива?!

— Ее обнаружили в парке без сознания. Передозировка наркотиками. Мунтян была наркоманкой?

— Каринка не кололась. Я не знаю, ничего не знаю. — Он отвернулся к стене.

— Сейчас будет обход! — строго посмотрела на Руднева медсестра, взглядом указывая на дверь.

— Выздоравливайте, — искренне пожелал он всем сразу, направляясь к выходу. Ему ответило трио голосов соседей Смоленко по палате. Голоса самого Никиты Семен не расслышал.

«Поторопился я обвинять старшего братца, похоже, младший не врет, ссора пустяшная, и понять Никиту можно — если Матвей его опекает с детства, такая опека может и надоесть. И при всем своем золотом характере Вера Сергеевна Никите не мать. Но, с другой стороны, Матвей выглядел расстроенным. И причина того может оказаться серьезной. Вляпался младшенький? Вполне вероятно. Особенно учитывая его реакцию на сообщение о Карине Мунтян и наркотиках. Хорошо, молчит младший — пообщаемся со старшим», — подумал Руднев и набрал номер, который запомнил, когда его диктовал Никита.

— Матвей Петрович, следователь Октябрьского райотдела полиции Руднев беспокоит. Могли бы мы встретиться? Подъезжаете к больнице? Очень хорошо. Да, я в курсе, что ваш брат пришел в себя после наркоза. Я как раз от него, жду вас на служебной стоянке, темно-синий «Вольво».

Он узнал его сразу, уже когда тот показался в зеркале заднего вида. Вышел из машины, обернулся, жестом указал на одну из скамеек под соснами.

— Добрый день. Как там Никита сейчас? — с ходу поинтересовался тот.

— Прогнозы положительные. Операция прошла успешно.

— Хорошо, — кивнул Матвей. — Я сам хотел к вам сегодня прийти, вы же были вчера в кафе, так? Я вас помню и спутницу вашу. Прекрасно понимаю, что в первую очередь вас интересует причина нашей ссоры. Никита наверняка ничего не сказал. — Парень замолчал.

— Продолжайте.

— У меня есть подозрения, практически уверенность в том, что Кит кому-то задолжал крупную сумму денег. На прошлой неделе он просил их у меня.

— О какой сумме идет речь?

— Триста тысяч рублей. Объяснить, зачем ему столько, отказался. А я настаивал. Хотя деньги у меня есть, я хорошо зарабатываю. Никита никогда не был проблемным подростком, даже в пубертатном возрасте. У него красный диплом из колледжа, плюс победы на олимпиадах, так что на бюджет в университет на юрфак он прошел в первой пятерке. Жить собирался у нас, это даже не обсуждалось, но через неделю вдруг съехал в общежитие.

— Почему вам показалось это странным? Парень вырос, тусовки с ровесниками, девушки. Согласитесь, не очень комфортно жить под бдительным оком старшего брата и его матери.

— Да ерунда все это! Никита на тусовки не рвался, да и кто б его не пускал?! Уверен, причина в другом. Я же ездил в общагу, говорил с его соседом по комнате Славой.

— Зачем?

— Так Кит перестал на звонки отвечать после моего отказа дать денег.

— Когда состоялся разговор о деньгах?

— Одиннадцатого сентября. В этом же кафе, в «Парусе». Я подъехал после работы, Никита сидел за столиком с какой-то девушкой. Такая, знаете, неформалка с фиолетовыми волосами.

— И кольцом в носу?

— Да-да, вам известно, кто она? Я после встречи с соседом Никиты пожалел, что не расспросил его о ней. Тогда казалось неважным. А потом увидел их вдвоем — Никиту и эту девицу. Проезжал мимо общежития, они стояли у входа.

— Думаете, она — его девушка?

— Не знаю. Они что-то обсуждали, потом Никита взял у нее из рук какой-то небольшой пакет. Знаете, какие мысли у меня сразу возникли? О наркотиках. Даже связал все воедино — просьбу о деньгах, этот пакет. Понял, что братец, скорее всего, влип.

— Когда это было?

— Позавчера. Понимаете? А вчера вечером я его ждал в машине у университета. Он попытался сделать вид, что не заметил меня, но я подошел и пригрозил, что пойду в деканат, если мы не поговорим. Сказал, что первое пришло в голову, но сработало.

— Пошли бы? — Рудневу стало любопытно.

— Скорее, нет. Но Никита реально испугался и согласился все объяснить. Я подвез его до общаги, а в