прикрыта, причем с обратной стороны на засов с поворачивающейся вниз ручкой. Я разблокировал его, отодвинул его в сторону и распахнул дверь. Здесь, в коридоре, в глубине собора, в закрытом со всех сторон пространстве можно было не опасаться, что кто‐то снаружи увидит свет, и мы не стали выключать фонарик. Приблизившись к массивной старинной двери из дерева, остановились, и Михаил, взявшись за ручку, осторожно потянул ее на себя. К счастью, и здесь дверь была не заперта. Наверняка внутри храма не предусмотрены запоры — служители церкви привыкли доверять своим прихожанам.

Мы вошли в помещение с низким потолком, освещенное тусклым светом лампады. Здесь намного сильнее, чем в зале, пахло ладаном и лампадным маслом, очевидно, за счет того, что помещение было маленьким и не проветривалось. В этом помещении, с тех пор как его построили, по всей вероятности, ничего не менялось, разве что на стенах появились относительно новые (ну, может быть, им всего-то пару веков) иконы, висело распятие, а так все остальное оставалось нетронутым — каменная кладка, каменный же пол, по углам каменные статуи с печальными ликами.

У правой стены от входа усыпальницы стояло изваянное из камня ложе, на нем, укрытый покрывалом, лежал старец. Очевидно, под этим изваянием и покоился прах святого Иоанна. Хоть было тягостно находиться в этом каменном мешке, я, по‐прежнему не выдавая своего состояния — не в моих правилах праздновать труса, — тоном человека, которому все нипочем, объявил:

— Давай, Мишаня, ищи кнопку, которая открывает тайный вход.

Березин тоже оробел, но в отличие от меня не мог скрыть своего состояния — даже при тусклом свете лампады и горевшего в его руках фонарика на мобильном было видно, как побледнело и обвисло его лицо, мимику которого он от страха не мог контролировать. На негнущихся ногах Михаил двинулся в левый угол усыпальницы, где находилась статуя, и там, как было написано в письме погибшего несколько веков назад в пещере Хуана Карлоса де Луиса, следовало утопить десятый во втором ряду камень, и тогда должен открыться вход в усыпальницу святого Иоанна. Михаил приблизился к углу, тыча пальцем в стену, стал отсчитывать нужный камень. Его губы беззвучно, словно молитву, шептали, произнося цифры. Дойдя до цифры восемь, он вдруг запнулся и повернулся ко мне с удивленно вытянутым лицом.

— Что такое? — не понял я.

— Игорь! — прошептал он трясущимися от страха и изумления губами. — Десятый камень находится за статуей.

— Не может быть! — не поверил я своему напарнику, приблизился к углу и сам стал считать расположенные во втором ряду от угла камни. Действительно — половина восьмого, а девятый и десятый камни прятались за спиной статуи, изображавшей святого с курчавой бородой, держащего в опущенной вниз руке ключ и одетого в ниспадающую складками просторную одежду. Я попытался просунуть руку под плечи статуи и надавить на камень, но мраморное плечо святого находилось так близко от стены, что в щель нельзя было просунуть даже палец. Я стал надавливать на соседние камни в надежде на то, что один из них под усилием моей руки уйдет в стену, подумав, что, возможно, мы что‐то неправильно прочитали в послании архидиакона и секретный камень находится в другом ряду, но, увы, ни один камень не сдвинулся с места.

В этот момент раздался голос Егора:

— Игорь, Михаил, как у вас дела? Где вы?

Я нажал кнопку обратной связи и невесело проговорил:

— Мы на месте, но у нас загвоздка. Секретный камень оказался спрятанным за статуей.

Тепляков несколько мгновений переваривал полученную информацию, потом предложил:

— Может быть, как‐нибудь отодвинуть статую?

— Как раз это мы сейчас и попытаемся сделать, — объявил я, примериваясь, как бы лучше обхватить изваяние и попробовать сдвинуть его с места.

Взяв статую за плечи, я повернул ее вправо, влево, попробовал наклонить на себя — бесполезно, она держалась намертво.

— Давай‐ка, Миша, подсоби! — обратился я к стоявшему столбом Березину.

Тот положил на пол мобильный телефон с горевшим на нем фонариком, мы обняли статую вдвоем, попробовали вытащить ее из угла, а когда это не получилось, хотя бы повернуть — тот же результат, статуя держалась мертво.

— В общем, бесполезно, — безотрадно проговорил я.

— Господи, ну сделайте же что‐нибудь! — неожиданно вклинился в разговор голос Тропининой, в котором звучали истерические нотки. — Сломайте, в конце концов, эту статую! Мы почти добрались до цели, и вдруг из‐за такого глупого препятствия разрушатся все наши планы?!

Михаил вопросительно взглянул на меня, но я в ответ покачал головой:

— Нет, этого делать мы не будем. В любом случае нам нужно уйти из собора так, чтобы никто не догадался, что мы в нем побывали.

— Ищите тогда другой вариант, — жестко сказала в микрофон Аксенова Женя. — Вы же мужики, придумайте там что‐нибудь.

Я шумно вздохнул:

— Ну, давай, Мишка, будем думать.

При свете лежащего на полу фонарика мы стали ощупывать статую, нажимать на всевозможные выступы и впадины, но изваяние было монолитным и никаких кнопок не имело, хотя я даже попытался нажать на глаза святого, вспомнив о прочитанной в детстве книге Николая Рыбакова «Бронзовая птица», на глаза которой следовало нажимать, чтобы открылся тайник. И когда мы уже отчаялись найти секретную кнопку, Михаил взялся за большой ключ в руке изваяния, и тот вдруг провернулся вокруг своей оси. Что‐то в статуе щелкнуло, и она едва заметно дрогнула. По едва ощутимому колебанию статуи стало ясно: то, что намертво крепило изваяние к полу, отошло, и больше его ничто не удерживает.

Мы с Михаилом переглянулись.

— Кажется, тебе удалось разгадать секрет этого каменного старца, — проговорил я, затем взял статую за плечи и попробовал сдвинуть ее с места.

Правая сторона статуи без особых усилий с моей стороны отошла от стены, открыв именно тот камень, который нам с Михаилом и был нужен. С замирающим сердцем я потянулся к нему и надавил. Камень легко ушел в стену, и вновь что‐то щелкнуло, на этот раз внутри надгробия, изображающего лежащего на ложе старца. Я с самодовольной улыбкой взглянул на Березина:

— А архидиакон Хуан Карлос де Луис об этой статуе с секретом ничего в своем письме не говорил.

У историка был вид обалдевшего от счастья человека.

— Видимо, на всякий случай от недобрых людей шифровался, — постепенно приходя в себя, ответил он. — Но сейчас это не имеет уже никакого значения. Главное, чтобы клад был на месте.

— Будем надеяться, — сказал я и, включив кнопку обратной связи на переговорном устройстве, бросил в эфир: — Все в порядке, мы, кажется, у цели.

— Неужели