папа забыл положить их.

Черт.

Словно почувствовав это, она начинает во все горло кричать: «Хлопа!»

Твою мать.

Быстро пытаясь что-то придумать, я осматриваю все свои ящики и холодильник. И не нахожу там ничего, кроме свинины, газировки, пары бутылок воды и остатков еды навынос.

Сморщенное лицо Кей-Джей подсказывает мне, что ей это все ни капли не нравится.

Взрыв через… пять, четыре, три, два… один.

Я пытаюсь успокоить ее, расхаживая по квартире, и думаю о том, что могло бы ей понравиться.

Мне в голову приходит идея.

– Эй, сестренка. Хочешь мороженое?

В пяти минутах ходьбы есть магазин с мороженым.

Она внезапно замолкает.

Кристалл строго-настрого запрещает давать ей сладкое, но, учитывая то, что старший брат Кей-Джей – синоним нарушения правил, я хватаю свой кошелек и иду к двери.

Глава двадцать четвертая

Бьянка

– Я буду у тебя через минуту, – говорю я Стоуну, сидя на заднем сиденье такси.

У меня есть двухчасовый перерыв между занятиями, так что мы договорились провести время у него и пообедать.

Я слышу, как он вздыхает в трубку.

– Черт.

– Что случилось?

Еще один вздох.

– Мы с Рут договорились позаниматься. У нас скоро важный тест, и мы сильно переживаем. – В его голосе мелькает что-то странное. – Только ничего не подумай. Потом к нам присоединится Робби.

Я не знаю, что и думать. С одной стороны, я знаю, что он очень занят и подготовка к тестам – это важно. Но с другой? У нас были планы, и меня бесит, что он не сказал мне об этом заранее. Еще я не понимаю, что думать касательно его ремарки о нем и Рут, поскольку у меня даже в мыслях ничего такого не было. Однако мне известно, что он очень устал, поэтому решаю не придавать этому значения.

– Все нормально. Я просто возьму что-нибудь перекусить и посижу у себя в комнате.

Я уже собираюсь спросить водителя, может ли он развернуться, но Стоун произносит:

– На самом деле, я надеялся, что ты сможешь оказать мне услугу.

– Какую?

– Ты можешь постирать мои вещи? Я просто так много работаю, сроки горят со всех сторон, и я подумал, раз у тебя так много свободного времени и тебе не нужно ходить на работу, ты могла бы мне помочь.

Я сжимаю челюсть так сильно, что зубы едва не превращаются в пыль.

Дело не в том, что он просит меня заняться стиркой. А в том, что он сказал это так, будто моя учеба – это ерунда. Да, мне повезло, поскольку папа настоял, чтобы я не работала на первом курсе, учитывая все, что произошло в прошлом году, ведь он не хочет, чтобы я слишком сильно себя нагружала, но тем не менее.

Заставив себя выдохнуть, я решаю не зацикливаться на этом, потому что мы и так постоянно ругаемся в последнее время, и я уже устала от этого.

– Ладно.

Я собираюсь повесить трубку, но он говорит:

– Может быть, ты еще пропылесосишь?

– Конечно, – цежу я сквозь зубы и кладу трубку.

В горле застревает ком. Я все больше чувствую себя не как его невеста, а скорее, как горничная.

Я неохотно выхожу из такси. По дороге к дому замечаю Оукли. С ребенком на руках.

У меня перехватывает дыхание, когда я вижу их.

Она – самая красивая девочка, которую я когда-либо видела. Светлые волосы, заплетенные в косички, ангельские щечки, большие голубые глаза… и мое любимое. Милая, хотя и лукавая улыбка, глядя на которую хочется улыбнуться в ответ.

Практически такая же, как у Оукли.

О боже. Я не знала, что у него есть ребенок.

Хотя откуда мне знать? Мы снова стали друзьями только два дня назад и пока не успели провести вместе много времени.

Я робко подхожу к ним.

– Привет.

Оукли копается в детской сумке, держа в руках два рожка с мороженым и ребенка. Он поднимает на меня глаза.

– Привет.

– Помочь? – предлагаю я.

– Нет, все в порядке. – Он ставит девочку на землю. – К тому же Кей-Джей уже может стоять, правда?

Она широко ему улыбается, и я не могу не заметить шоколадное мороженое, размазанное по ее лицу, пока она тянет к нему свои ладошки.

Оукли качает головой.

– Подожди-ка немного, сначала нужно тебя вытереть.

– Она такая красивая. – Я опускаю на нее глаза. – Не знала, что у тебя есть дочь.

В его глазах вспыхивает боль, и я начинаю корить себя, потому что это не мое дело.

– Она… мм… она не моя дочь. – Он достает из сумки влажные салфетки. – Кей-Джей – моя сестра.

– Оу.

Где-то в груди разливается странное чувство облегчения, и я не понимаю почему.

Оукли наклоняется и начинает вытирать ее лицо, но ей это, очевидно, не нравится, потому что она отворачивается и начинает кричать:

– Моноженое!

Я вижу, что Оукли уже готов сдаться, но он старается изо всех сил.

– Знаю, но нам нужно избавиться от улик, пока папа не вернулся.

Схватив его за лицо, она серьезно смотрит ему в глаза.

– Моноженое, Оу-ху. – Я практически вижу, как у нее в голове крутятся шестеренки, пока она пытается сформулировать предложение. – Пожавуста, Оу-ху.

Он растекается лужицей, словно масло в солнечный день.

– Черт, – он запинается, – в смысле, блин. – Он обессиленно смотрит на меня. – И как я могу отказать ей?

Да уж, тут я ничем не сумею ему помочь.

– Я бы не смогла.

Не только потому, что речь идет о мороженом – самом настоящем божественном даре, – но и потому, что Кей-Джей слишком милая, чтобы так с ней поступить.

– Ладно.

Он протягивает ей рожок с шоколадным мороженым, но она тянется к тому, что находится в его второй руке.

У Оукли отвисает челюсть.

– Эй, это мое.

Кей-Джей, очевидно, с этим не согласна, поскольку с довольным лицом облизывает мятное мороженое с шоколадной крошкой.

– Умница. – Я сажусь на корточки, чтобы быть с ней на одном уровне. – Это мой любимый вкус.

Кей-Джей протягивает его мне, и я понимаю, что она хочет поделиться.

– Оу, нет, спасибо, милая.

Оукли строит гримасу.

– Поверь, лучше возьми, пока она не засунула его тебе в рот.

– Правда…

Словно по команде, она толкает рожок вперед, и у меня оказывается полный рот мороженого.

– Так вкусно, – говорю я ей, ведь черта с два я буду злиться на девочку за то, что она пытается поделиться со мной мороженым. Особенно моим любимым. – Спасибо.

– Молодец, что поделилась, – хвалит ее Оукли, и, судя по его виду, он