– Если это не отразится на нас с Феликсом, то я согласна.

– Хорошо, – улыбнулся колдун. Все же его улыбка действовала на меня, вызывая горячую волну во всем теле. «Чертовы колдуны!»

– Где пройдут выборы? – спросила я, пытаясь отвлечься от мыслей о улыбке Стефана.

– Сен-Жермен-ан-Ле, – ответил Стефан – Король сейчас в Версале и никто не помешает такому грандиозному событию, – усмехнулся колдун.

– Король согласился вам предоставить свой дворец? – удивилась я.

– А кто его спрашивал? Мы колдуны, Лилианна. Можем сделать так, что люди и не вспомнят, что было год назад, не говоря про вчерашний день.

– Там много будет приглашенных? – я задумалась о своем платье, все же мне не хотелось выглядеть, как простая горничная. Стефан казалось, прочитал мои мысли.

– Под сиденьем я велел уложить несколько платьев и все, что нужно. Если ты передумаешь, они в твоем распоряжении, – сказал колдун и отвернулся к окну. «Ну вот, я его обидела, нет теперь любимой ведьмочки, осталась только Лилианна и мадам Графиня».

– Как ты ушел из тюрьмы? – задала я вопрос.

– Я там, для всех людей я все еще там, – улыбнулся Стефан снова поворачиваясь ко мне – Лилианна, ты не понимаешь, какой силой я сейчас владею! – сказал он и снова посмотрел в окно. Я замолчала, вглядываясь в Стефана. «Да, я не понимаю. Я ничего не понимаю!». Феликс завозился в сумке и затих. Через некоторое время мы въезжали в предместье Сен-Жермен-ан-Ле, что располагалось у Сены. Карета миновала готическую капеллу Святого Людовика и выехала на усыпанную гравием дорогу, что вела к самому замку. Огромный дворец еще был в стадии строительства, но уже поражал своим величием и чертами флорентийского палаццо. Стефан помог мне спуститься из кареты и мы прошли в сам замок. Мне очень хотелось пройти в парковый комплекс, но это чуть позже.

Нас провели в комнаты, и я велела достать из кареты багаж и привести в порядок платья. Не знаю, что там выбрал Стефан, но я решила нарядиться по полной, все же мне предстояло сегодня «умереть», надеюсь, что это лишь колдовство. Очень не хотелось тратить свои жизни, когда они только вернулись ко мне. Феликс довольный бродил по коврам, обхаживая все углы, а я спустилась в парк, попросив меня проводить слугу. Тот провел меня прямо к открытой аллее узкой и вытянутой формы, откуда и начинался сам парк. Роскошные цветники, статуи и фонтаны окружали меня, и я вздохнула полной грудью. Все же после Парижа здесь дышалось намного лучше и ароматнее.

Я прошла по дорожкам и зашла в одну из семи часовен, что были в парке и замке. Мы колдуны и ведьмы редко посещаем такие места. Не из-за того, что нам там неуютно или как то плохо, нет. Нас просто туда не тянет. На темных колдунов часовни и все, что с ними связаны, действовали на много сильнее. Святая вода обжигала, серебро подавляло силу, я же спокойно прошла и села на длинную скамью. Именно сегодня мне хотелось побыть одной и подумать.

Время прошло незаметно, и вскоре я вернулась в комнату после чудесной прогулки. Феликс ждал меня у накрытого стола и сердито смотрел.

– А тебе не кажется, что ты мной пренебрегаешь? Я не ел с утра! – сказал кот.

– Я и не знала, что ты таким словам обучен! – удивилась я.

– Ты думаешь, я деревенский кот и не знаю, как разговаривать? – возмутился Феликс – Да мы с твоей бабкой Алисией столько балов посетили! По сравнению с ней, ты живешь, как монашка!

– Кто такая монашка, Феликс? – спросила я, убирая с тарелок тяжелые золотые крышки. Кот запрыгнул на стол, распушив свой хвост и смотрел на сочный кусок жаренного мяса.

– Женщина? – спросил кот и я кивнула.

– А какая женщина?

– Ну обычная, страшная, как моя жизнь!

– С чего ты так решил? – удивилась я.

– Алисия все время говорила, пока не родила твою мать, что на старости лет уйдет в монашки и будет ходить и пугать всех мужчин своим видом.

– Ну, ты почти прав, – засмеялась я, отрезая хороший кусочек и накладывая коту на отдельную тарелку. Тот заурчал, вцепившись в кусок, и спрыгнул с ним на пол.

– Вот скажи мне! Ну почему, ты столько прожил, много где был, а ешь все равно на полу! – гневно глядя на Феликса, что грыз кусок прямо на ковре, проговорила я.

– Так вкуснее, – проговорил кот между рычанием. Я закатила глаза и смирилась. Иногда я вообще не могу понять Феликса.

Чуть позже я приняла ванну, щедро плеснув туда розового масла. Попыталась затащить туда кота, но тот сопротивлялся всеми своими лапами и разорался на весь замок.

– Ты пахнешь, Феликс. Мне кажется, что от тебя до сих пор несет Парижем с его сточными канавами.

– Я умываюсь! – возмутился кот.

– Не думаю, что умывание грязной лапой делает тебя чище, – фыркнула я, погружаясь в воду.

– От того, что я стану пахнуть как ты, меня засмеют все коты,

– Немного розовой воды еще никому не помешало. А еще от тебя пахнет мышами!

– Я не ем мышей! – снова возмутился кот – Ну может, и было пару раз, когда ты пропадала в своих жизнях. Меня никто не кормил!

– Ну, ел бы птичек,

– У них перья!

– Скорее, тебе лень их ловить!

– Ну, знаешь! То не ешь на ковре, то пользуйся ложкой. Ты последнее время жутко раздражительная! – ответил кот и вышел из комнаты, растопырив свои усы. Я улыбнулась и вылезла из ванны, закутавшись в теплый халат.

Глава 38. Выборы

К вечеру я была готова, надела с помощью служанки платье из тонкого бархата, цвета красной вишни, с золотым шитьем. Волосы расчесала до блеска и распустила, они упали мягкими черными локонами до талии. На голову легла золотая изящная цепочка с каплей-рубином на лбу. На ноги легкие туфельки из золотой парчи на невысоком каблучке и красные шелковые чулки с золотыми подвязками. Феликс оценил мой наряд, особенно похвалив чулки с туфлями, чем вызвал мое смущение. Я доверяла его мнению, все-таки Горданас сказал, что мой кот-молодой юноша. Правда я в этом немного сомневалась, но с тех пор старалась не раздеваться при нем.

Мы с котом спустились по лестнице, направляясь в зал, где играла легкая музыка и слуги разносили игристое вино в высоких хрустальных бокалах. Ко мне подошла Лисанна, расцеловала в обе щечки, легко касаясь губами. У входа в зал мы прошли небольшую проверку на принадлежность к магам. Легкий укол острым кинжалом и моя капля крови полыхнула на золотом лезвии