Джерос придвинулся ближе к Дэдрину, нервно глядя на Джарена:

– Король Весстан не знает, что вы спутники.

– Потому что он думал, что я умерла?

– Потому что мы никогда никому об этом не говорили.

Ногти Джарена впились ей в бока достаточно сильно, чтобы повредить кожу, если бы на ней не было туники. Они никогда никому не говорили об этом?

– Я не понимаю.

Это не имело смысла. Они сделали ему кинжалы, черт возьми! А король Весстан лично отправил Джарена на Алерон. Верно?

Следующие слова вырвались из нее, как рвотные массы, больше похожие на обвинение, чем на вопрос:

– Почему вы не сказали своему королю, что ваш сын – спутник его дочери? Вы явно этим гордились, – добавила Вэра, указывая на кинжалы Джарена.

Ничего. Ни единой эмоции.

– У нас нет времени, чтобы обсуждать все прямо сейчас. Тебя вызвал король, и это только вопрос времени, когда слуги начнут бродить здесь и подслушивать.

– Тогда я предлагаю тебе ответить ей чуточку быстрее, – прорычал Джарен у девушки за спиной. Его тон был угрожающим, но она чувствовала, что скрывалось под этим. Правда, которую Джарен больше не мог утаить от нее, даже если бы попытался. Он не знал этого. И это был еще один секрет, который нужно добавить к постоянно растущей стопке, давящей на него.

– Чтобы защитить тебя и твою айтанту, – рявкнул Дэдрин, раздражение наконец прорвалось наружу. – Думай головой, Джарен. Как по-твоему, что сделал бы король Весстан, если бы узнал, что ты с ней? Что мы были с ней? Я служу своему королю, но в первую очередь защищаю свою семью.

Он посмотрел на сына, заставляя его буквально забрать свои слова назад.

Чувствуя, как ярость Джарена закипает под его кожей, Вэра схватила его, едва он бросился на Дэдрина. Девушка взяла его лицо в свои руки и заставила установить с ней зрительный контакт.

– Я здесь, – сказала она, проводя большими пальцами по острым углам его скул. – Я с тобой. Это единственное, что сейчас имеет значение.

Его ноздри раздувались, но она лишь притянула его ближе, не заботясь о том, что он был практически согнут пополам.

– Я не смогу сегодня справиться одна, Джарен, – прошептала Вэра. – Я обещаю разозлить тебя позже, чтобы ты мог вылить ярость на меня, но сейчас мне нужно, чтобы ты был стойким.

Это было самым большим, что она могла сказать вслух о своих чувствах, даже к нему.

Ты со мной?

Какое-то время он молчал, его грудь тяжело вздымалась, но глаза говорили о многом. Джарен положил свои руки на ее руки и кивнул.

Всегда.

Выдохнув, принимая поражение, он закрыл глаза, сдерживая свой гнев и спрятав его внутри, чтобы сосредоточиться. Он перевел взгляд на Дэдрина, выражение его лица было таким же, как и у отца.

– Разоблачение нашей связи небезопасно для нее?

Мужчины переглянулись, прежде чем Дэдрин ответил:

– Я не знаю. Но королева Ванэра не хотела, чтобы он знал. Для нас этого было достаточно.

Несколько секунд он смотрел вдаль, прежде чем Джарен коротко кивнул.

– Хорошо, – сказал он, протягивая руку и срывая ее плащ со стула. – Но ты объяснишь мне все позже, и моя спутница уже не помешает мне вытянуть из тебя всю информацию.

Он накинул плащ ей на плечи и провел кончиками пальцев по изгибу ее шеи, застегивая его.

– То, что я это делаю, – для тебя, звездочка.

Глава 15

Мужчины провели их по дворцу, все коридоры были одинаково массивны, на стенах висели вычурные факелы и яркие знамена, такие они видела и прошлой ночью.

Вэра не думала, что когда-нибудь сочтет дворец удобным или похожим на дом, но, по крайней мере, этот казался ей более живым и теплым, чем дворец императора Сулиана.

С другой стороны, она была убеждена, что идет навстречу своей смерти, когда проходила через его дворец, так что, возможно, ее воспоминания были не совсем точны.

Чем дальше они шли, тем больше становилось вокруг слуг и стражников, и она могла поклясться, что чувствовала на себе взгляды каждого из них, когда они проходили мимо. Вэра не смела заговорить, зная, что каждое ухо магики во дворце, вероятно, было настороже, они ожидали услышать даже самую незначительную сплетню, хотя бы намек на то, кто она такая.

Она шагнула ближе к Джарену. Вэра никогда не хотела быть в центре внимания, и сейчас тоже. Осознание того, что, скорее всего, дальше будет только хуже, вызывало у нее тошноту.

Если бы последний коридор, ведущий в тронный зал, не был украшен огромной аркой и длинной бордовой дорожкой, идущей по центру, Вэра бы поняла, где находится, по количеству охраны.

Несколько человек стояли вдоль стен, а двое – в самом конце, загораживая открытый арочный проход. На каждом была такая же легкая кожаная броня, какую она видела у охранников снаружи прошлой ночью, и длинные клинки, которые они носили на бедрах.

По сравнению с полностью вооруженными охранниками в масках в Материне, эти с таким же успехом могли быть голыми. Ни на ком из них не было масок или шлемов, и их руки, кроме плеч и запястий, не были закрыты. При виде этого зрелища она наморщила лоб. Возможно, они и были долгоживущими и быстрыми, но все равно оставались смертными.

Наконец, приблизившись к двум мужчинам в конце коридора, Вэрали выгнула шею, любуясь аркой, перед которой они стояли, пока Дэдрин тихо разговаривал со стражей. Это было самое впечатляющее из всего, что ей приходилось видеть прежде.

Колонны были толще, чем две Вэры, вместе взятые, и простирались достаточно высоко, наверное, даже Джарен не смог бы дотянуться, если бы подпрыгнул. Но больше всего ее привлекли гравюры, которыми все было украшено, – это напомнило ей о кинжалах Джарена.

Она решила, что непременно притащит его сюда позже и заставит зачитать их ей вслух. Девушка не умела читать, Элрик поверхностно отнесся к ее базовому образованию, и это сводило с ума. Если она собиралась остаться здесь, ей определенно нужны были уроки чтения.

Внимание Вэры вернулось к мужчинам перед ней, когда один резко кивнул и развернулся, проходя через арку и скрываясь из виду. Она смотрела, как он исчезает, чтобы сообщить королю Весстану об их прибытии, и ее желудок сжался.

Любое волнение, которое она испытывала, въезжая в Нарису, быстро затмилось страхом перед тем, что должно было произойти теперь. Ей следовало бы радоваться, ведь это встреча с отцом, но все, чего она хотела, – это закрыться в своей комнате и спрятаться, чтобы избежать этого.

В последний раз, когда она входила в тронный зал, ее напугали и оскорбили, а потом втиснули в