Выйдет на работу Маргарита Александровна, на тебя докладную напишу, — моя собеседница поправила сползавшие очки и отвернулась от Ларисы, не скрывая своего осуждения. — Вам дать адрес Маргариты Александровны? Надо было сразу сказать, кто вы. Извините, что так получилось. Пишите адрес: улица Турбинная, дом семнадцать, квартира восемь. Отсюда недалеко, всего две остановки на троллейбусе. Простите, а что случилось? Это как-то связано с нашим ЖЭКом?

— Нет, можете не переживать. У нас к Маргарите Александровне вопрос личного характера.

Из жилконторы мы сразу поехали на улицу Турбинную. Дверь открыла ухоженная дама в шелковом халате и шерстяном платке на голове. «Жуткое несоответствие», — мысленно отметила я. Маргарита Александровна прочитала мои мысли и поспешила объяснить:

— На прошлой неделе так тепло было. Выскочила на улицу без головного убора, и как результат — воспаление тройничного нерва. С понедельника на больничном. Заходите, пожалуйста, мне девочки звонили, предупредили, что ко мне люди из полиции едут, — Маргарита Александровна выдала обаятельную улыбку и пропустила нас в квартиру.

Да, с экспромтом у нас не вышло. Хотя можно было догадаться, что подчиненные обязательно предупредят свою начальницу о нашем визите.

Хозяйка проводила нас в комнату.

— Чай, кофе? — любезно предложила она.

— Чай, пожалуйста, если можно, — согласилась я.

— Прекрасно, у меня есть чудесный цейлонский чай с цветочным ароматом. Присаживайтесь, пожалуйста, на диванчик, я мигом, — пообещала хозяйка и побежала на кухню заваривать чай.

Я примостилась на диване. Степа последовала моему примеру. Зорко оглядев комнату и не найдя в ней ничего подозрительного, она наклонилась ко мне и спросила:

— Как ты думаешь, чего она так засуетилась? Чай? Кофе? А? Рыльце в пушку? Мебель ничего. Диванчик не изношенный.

— Незасиженный, — поправила я Степу. — Не пойму, это ты к чему?

— А к тому, что, судя по интерьеру, живет она одна. Мужчиной здесь и не пахнет.

— То-то ты знаешь, как пахнет мужчина. Ты ведь холостячка! И никогда замужем не была.

— Ты меня еще «старой девой» обзови, — обиделась Степа. — У меня еще все впереди.

— Извини, я просто не пойму хода твоих мыслей.

— Деньги у Маргариты Александровны водятся, — зловеще зашептала Степа. — Знаю, читала, какие делишки прокручивают в ЖЭКах. Живых людей в мертвецы записывают.

— Степа, нельзя так предвзято относиться к людям. Я тоже читала про такое, но, если где-то кто-то приватизировал втихую квартиру одинокого старика, это еще не значит, что все работники жилищно-коммунального хозяйства занимаются махинациями. Вполне возможно, Маргарита Александровна просто гостеприимный человек. Чай предложила. Что такого? Степа, не жди бутербродов с икрой и не делай преждевременных выводов.

Степа не успела мне возразить — в проеме двери появился передвижной столик, сервированный для чаепития: чашки, блюдца, сахарница и вазочка с недорогим галетным печеньем.

— Вы уж простите, я никого не ждала и в магазин не выходила, — стала оправдываться хозяйка.

Она подкатила столик вплотную к дивану, а сама села напротив, придвинув к столу кресло. Разлив чай в чашки, она наконец спросила:

— У вас ко мне какое-то дело? Я вас слушаю. Чем могу, помогу.

Глава 18

Говорила Маргарита Александровна спокойно. Я не уловила в ее голосе ни капли волнения. Меня ее хладнокровие несколько смутило, поскольку даже самый законопослушный гражданин будет чувствовать себя не в своей тарелке, если к нему домой заявятся люди из полиции.

— Маргарита Александровна, вы работаете в бухгалтерии ЖЭКа очень давно.

— Да, очень.

— Вы знаете бывший кооперативный дом на проспекте Маяковского?

— Разумеется, там раньше медработники жили. Я там в жилконторе работала, а уж потом, когда дом отошел к городу, перешла в ЖЭК.

— Вы хорошо знаете жильцов этого дома?

— Первых жильцов дома я знала хорошо. Бухгалтерия тогда находилась в квартире на первом этаже, а квартир в доме всего двадцать. Почему бы их всех не знать? Сейчас-то уж больше половины не знаю. Время идет, люди меняют квартиры, старые жильцы уезжают, новые приезжают. К тому же я теперь в ЖЭКе работаю, в моем ведомстве сорок домов. Всех знать просто нереально.

— Да, конечно. Но может, вы помните квартиру номер шесть?

— На третьем этаже?

— Да, на третьем.

Маргарита Александровна покачала головой, вздохнула и обреченно сказала:

— Да, помню. Нехорошая квартира.

— Почему? Вроде и планировка отличная, и метраж. Что в ней плохого?

— Знаете, с людьми там нехорошие вещи случались.

— А вы помните, кто там жил и что с этими людьми произошло?

— Помню, могу рассказать. Только, если я ошибусь в датах, не судите строго. В конце концов, даты можно уточнить в книгах учета.

— Никто вас не собирается осуждать, Маргарита Александровна. Расскажите, что помните.

— Слушайте. Изначально этот дом строился как кооператив для медицинских работников. Квартиры были большие, просторные, почти как в свое время Сталин строил. В одном подъезде на этаже по две квартиры, четырех- и двухкомнатные. В другом подъезде — все трехкомнатные. Как сейчас помню, в шестую квартиру въехал профессор Васильев Геннадий Иванович с семьей: он, жена, теща и семилетний сынишка Сашка. Теща вскоре умерла: она, когда вселялась, уже больная была. А следом и сам профессор отошел в мир иной. Его смерть для всех стала неожиданностью. Профессор не старый был и на сердце не жаловался. Умер у себя в клинике, на руках у своего друга, Якова Михайловича Долина.

«Долин. Долин. Знакомая фамилия. Уж не родственник ли он погибшей Натальи», — подумала я, но перебивать не стала.

— Долин с сыном и женой тоже жил в этом доме, только этажом ниже в двухкомнатной квартире. Профессором он не был, работал в клинике вместе с Васильевым. Анна Николаевна, жена Васильева, Якова Михайловича недолюбливала и дружбу мужа-профессора с простым доктором не одобряла. А уж когда с Васильевым случилось такое несчастье, во всем обвинила Якова Михайловича. Всем говорила, будто ее мужа намеренно не спасли, чтобы его место занять. А к Якову Михайловичу и впрямь после смерти друга фортуна повернулась лицом. Он стал продвигаться по службе, защитил кандидатскую диссертацию, потом докторскую, и вскоре ему предложили место Васильева, заведующего отделением.

Анна Николаевна решила продать квартиру и переехать в другой город поближе к родственникам. Но, если вы помните, в те годы продать кооперативную квартиру было не так-то просто. Правление само искало покупателей на квартиру, предлагая ее в первую очередь очередникам кооператива. Бывший владелец получал всего лишь первоначальную стоимость квартиры. Можете себе представить, как негодовала Анна Николаевна, когда узнала, что в ее квартиру вскоре должна вселиться семья ее врага, Долина Якова Михайловича. Но она ничего не могла поделать, собрала вещи и уехала. Хотя нет. Перед