было дальним и слабым отголоском той беды, которая постигла Юго-Восточную Азию, откуда этот кризис и пошел. Индонезию ждали особенно серьезные испытания. Не говоря уже о многократном падении национальной валюты, кризис привел к краху многих ранее процветавших компаний, массовой безработице и даже к голоду в нескольких провинциях. На местах начались массовые беспорядки и погромы. В январе 1998 года по всей стране начались – и уже не заканчивались до самого краха режима – студенческие демонстрации, которые власти пытались подавить силой. В мае число жертв беспорядков перевалило за тысячу.

Сухарто было почти 77 лет. Он уже не отличался стальным здоровьем, но отказ от власти явно не входил в его планы. Ответом на протесты стал декрет, которым диктатор наделил самого себя правом на «любые меры» для восстановления порядка. О том, какими кровавыми могли стать эти меры, индонезийцы знали по опыту. Но вот вопрос: кому и зачем выполнять приказ на подавление?

Любому высокопоставленному индонезийцу к тому времени стало ясно, что, пока Сухарто стоит у руля, по-настоящему хорошие перспективы – что на власть, что на собственность – будут только у его родственников и ближайших друзей. Всем остальным застоявшаяся диктатура преграждала путь к успеху. А если бы обуздать беспорядки не удалось, то пострадали бы все так или иначе причастные к попыткам спасти режим. Так что особой выгоды в том, чтобы его защищать, не было, а риски такой стратегии были велики и вполне реальны. К тому же Сухарто удалось зачистить политическое поле до такой стерильности, что явного претендента на роль нового диктатора просто не было.

В результате военные просто отказались выполнять распоряжения президента, тем самым лишив его фактической власти. А через несколько дней он и формально вышел в отставку. После этого парламент избрал новым президентом одного из ближайших сторонников Сухарто, а вице-президентом – дочь Сукарно, Мегавати Сукарнопутри. Без этого было не утихомирить протестующих. Три года спустя, после отставки предшественника, Сукарнопутри возглавила государство. «Новый порядок» был полностью демонтирован. В 2004 году в Индонезии были проведены первые прямые президентские выборы. С тех пор там полноценная демократия. Правда, без Восточного Тимора: от него все-таки пришлось отказаться вскоре после ухода Сухарто. Он прожил еще почти десять лет. Серьезных попыток подвергнуть его судебному преследованию за прошлые преступления не было. Ныне Индонезия считается довольно успешной демократией.

В отличие от бразильского, индонезийский военный режим с самого начала дрейфовал в направлении персоналистской автократии и в основном завершил этот дрейф за первые годы своего существования. Электоральная составляющая этого режима была незначительной. Видимо, Сухарто сознавал сопряженные с этим риски и поэтому уделял колоссальное внимание как тому, чтобы предоставить вооруженным силам институционально гарантированное место в политике (главным инструментом при этом служил «Голкар»), так и тому, чтобы удерживать военных под своим контролем. Однако это не обеспечило такого уровня консолидации режима, который гарантировал бы лояльность военных в условиях серьезного кризиса.

3.2.5 Кейс-стади: случай Южной Кореи

Разгромив Японию во Второй мировой войне, Советский Союз и США ввели свои войска в бывшую японскую колонию Корею. Договориться об объединении страны двум сверхдержавам не удалось. В 1948 году в Северной Корее установился коммунистический режим, эксцентричная политика которого по сей день доставляет массу проблем всему миру. Режим, созданный при поддержке американцев на Юге, тоже не отличался особым демократизмом. Это была обычная для того времени антикоммунистическая диктатура. Война между двумя Кореями, прошедшая в 1950–1953 годах при участии Китая, США и нескольких других стран, была кровавой и разрушительной, но победителя не выявила. Корея так и оставалась расколотой страной, управляемой двумя непримиримыми друг к другу диктаторскими режимами.

При этом на Юге легально действовали оппозиционные партии, существовали гражданские организации, проводились выборы. Запретить все это было нельзя: как тогда докажешь преимущества перед Севером? Диктатура поддерживалась простым, хотя и не очень надежным способом – результаты выборов подделывались. В 1960 году, после особенно грубых фальсификаций, в Южной Корее начались антиправительственные митинги и демонстрации, организованные оппозиционными партиями. Правительство ввело военное положение. В ход пошло оружие, погибли десятки людей. Однако протестующие не сдавались, и в какой-то момент солдаты отказались стрелять. Диктатор подал в отставку. Так в Южной Корее произошла первая – не очень удачная – демократическая революция.

Решающую роль в протестном движении сыграли студенты. Почему именно они? К началу 60-х у власти в Южной Корее оставались политики старого поколения, многие из которых раньше сотрудничали с японцами, а теперь, почувствовав себя полными хозяевами страны, начали ее активно присваивать. Процветала коррупция, а она всегда раздражает молодежь больше, чем умудренных многочисленными жизненными компромиссами людей среднего возраста. Особенный гнев у молодых людей вызывало то, что правящий класс прикрывал свое воровство рассуждениями о морали и традиционных ценностях. Лицемерие – не очень полезный инструмент в публичной политике.

Революция 1960 года пробудила народ, вызвала новую волну гражданской активности и отправила на нары многих коррумпированных чиновников, но закончилась полной неудачей. Оказавшись у власти, политики-демократы не смогли наладить управление страной и полностью себя дискредитировали. В 1961 году в результате военного переворота к власти пришел генерал-майор Пак Чон Хи. Он пообещал продолжить борьбу с коррупцией и в самом скором времени восстановить демократию. Говорил даже, что не останется у власти после выполнения этих первоочередных задач. Однако ни одного из этих обещаний Пак Чон Хи не выполнил.

Борьбу с казнокрадством скоро замяли, и уже к концу 60-х коррупция вышла на прежний уровень. С демократией было несколько сложнее. В 1963 году в стране был установлен конституционный строй, который – как и прежний – был очень похож на демократию. Оппозиция вновь была легализована и получила право участвовать в выборах. Политические чистки, которые систематически проводило организованное Паком Корейское центральное разведывательное управление (КЦРУ), носили точечный характер, то есть были направлены против отдельных оппозиционеров, представлявших особую опасность для режима. Под разными предлогами, часто вымышленными, их лишали политических прав. Этому очень способствовала подконтрольная властям судебная система. Впрочем, многие усеченные в правах политики продолжали заниматься публичной деятельностью. В Южной Корее их называли диссидентами.

Начиная с 1963 года Пак выигрывал президентские выборы, а его партия неизменно получала большинство в парламенте. Наученный горьким опытом предыдущей диктатуры, Пак довольно неохотно и лишь в ограниченных масштабах прибегал к фальсификации результатов. По большому счету он выигрывал честно. Дело в том, что именно на 60-е приходится корейское экономическое чудо, когда страна с почти десятипроцентным ростом ВВП в годовом выражении совершила стремительный рывок из «третьего мира» в круг современных индустриальных стран. Условия жизни улучшались буквально на глазах.

Экономический рост помогает правителям побеждать на выборах, но даже при таких благоприятных условиях они надоедают