Это будет быстро.

Она отвернулась, а затем быстро повернулась обратно.

— Это… я имею в виду, я знаю, мы говорили, что никаких осложнений. Но… это было как-то сложно.

Она говорит, что мы не должны делать этого снова? Прикасаться друг к другу?

У меня внезапно сдавило грудь. Это было как-то сложно. Я изучал ее мгновение. Не уверен, как понять выражение ее лица… Смущенная, встревоженная. Это было не то, что я хотел, что бы она чувствовала. Никогда еще не видел замешательства или какой-либо формы сожаления на лице женщины после физической близости. Здесь я был на неизведанной территории.

— Оставляю это на твое усмотрение, Хейвен. Как тебе будет удобно.

Ее взгляд скользнул по моему лицу, а затем она кивнула один раз, ее губы на мгновение сжались, прежде чем она снова кивнула, как бы подтверждая первый кивок.

— Я… это было, я имею в виду. Ты очень опытен. Очевидно, мне это понравилось. Очень сильно. — Ее щеки покраснели, как перед тем, как она закончила. Она положила руку мне на плечо, а затем также быстро убрала ее. — Я нисколько об этом не жалею. Это было… вау. Очень, очень круто. Я просто… знаешь, это как бы мутит воду и все такое.

— Ты права, — согласился я.

Мутит воду.

Так почему же мне вдруг захотелось окунуться в мутную воду? Чтобы плавать в ней. Черт возьми, я бы с удовольствием выпил ее прямо сейчас.

— И я… ну, сегодняшний день был… особенным для меня. Мне бы очень не хотелось делать что-либо, что поставило бы под угрозу повторение подобных случаев. Я, ты — команда. — Слова превратились в тихий, неловкий смешок. Она улыбнулась мне, отчасти с надеждой, отчасти озадаченно.

Команда.

Я был частью команды.

И хотя я явно привлекал ее, дружеская часть наших отношений была для нее более ценной. Если я правильно оценивал ситуацию.

Я открыл рот, чтобы что-то сказать, и тут же закрыл его. Ее глаза были уставшими. Это был долгий день. И хотя меня невероятно влекло к ней, я также хотел, чтобы у нее были и другие дни, подобные сегодняшнему. Несложные. Легкие. Дружелюбные. Я взял ее за руку и потащил на берег, где мы оба взяли наши полотенца и вытерлись, Хейвен натянула шорты обратно поверх купальника и надела шлепанцы, как только высохла.

Мы молча шли к дому, ночная тишина и тихий плеск воды делали все это почти нереальным, как будто то, что только что произошло, было не более чем лихорадочным сном.

С заднего крыльца дома доносились голоса и смех, но мы не двинулись в том направлении, вместо этого молча дошли до нижней ступеньки лестницы, а затем вместе поднялись по ней.

Мы оба остановились на верхней площадке. Выражение лица Хейвен было спокойным, хотя ее взгляд оставался неуверенным. Ее волосы были растрепаны ветром и в полном беспорядке, а уголок моих губ приподнялся в улыбке. Она прикусила губу. Прочистила горло.

— Спокойной ночи, — сказала она. — Еще раз спасибо тебе за… сегодняшний день.

— Всегда пожалуйста, — сказал я, и ее глаза встретились с моими, слегка расширившись. Я улыбнулся, ничего не сказав. Мне было ненавистно то, что все между нами вдруг стало неловким. Это было странно. И в некотором роде забавно, хотя и разочаровывающе. И расстраивает. И я все еще был наполовину твердым. Душ звал меня. Громко. — Спокойной ночи, Хейвен. Приятных снов.

Она кивнула, ее взгляд на мгновение задержался на мне. Могу поклясться, что она затаила дыхание, когда обошла меня, направляясь в свою комнату.

Глава 17

Хейвен

— У тебя счастливый голос, — сказала я. Истон обернулся, его зубы блеснули, и мелодия, которую он насвистывал, внезапно оборвалась. — И выглядишь счастливым. — Я подозрительно посмотрела на него. — Что ты натворил на этот раз?

Он рассмеялся.

— Ах, старшая сестренка, ты всегда думаешь обо мне самое худшее.

— Да, и ты обычно даешь мне для этого вескую причину. — Я скрестила руки на груди, прислонившись к стене здания, в котором размещалось оборудование клуба для бассейна.

— Хорошо-хорошо, я это заслужил. Только на этот раз ты ошибаешься. — Солнечный луч упал на его лицо, когда он шагнул ко мне и прищурил один глаз, используя руку как козырек, выглядя таким же непослушным, но милым маленьким мальчиком, каким он когда-то был. Только тогда его шалости обычно приводили к разбитым окнам или сломанной мебели. А также его собственным костям в двух случаях. С тех пор он перешел к более серьезным вещам, а именно к разрушению жизней и отношений. К вещам, которые не так-то легко заменить или собрать обратно.

Например, отношения Трэвиса.

При мысли о другом человеке, вовлеченном в отношения с Трэвисом, мое тело отреагировало двояко. Мои ребра немного побаливали, в то время как что-то одновременно расслабилось внутри меня. Она была причиной, по которой он был недоступен для чего-то большего, чем дружба… с привилегиями. Потому что он любил ее. И он, вероятно, все еще любит. Любовь не может сойти на нет за какой-то месяц.

Вероятно, он все еще много думает о ней. Может быть, даже когда целует других женщин.

Таких женщин, как я.

Может быть, даже когда его умелые пальцы были между ног других женщин.

Опять же, таких женщин, как я.

Я помахала рукой перед своим внезапно разгоряченным лицом, пытаясь вызвать хоть какой-то ветерок.

Может быть, даже…

— В чем я ошибаюсь, Истон? — передразнил мой брат, повысив тон своего голоса, когда мои мысли вернулись к Трэвису, и я отключилась от разговора, невидящим взглядом уставившись на Истона, пока он ждал ответа, которого не последовало.

— Хорошо, во-первых, — сказала я, делая глубокий вдох и пытаясь встряхнуться и вернуться в здесь и сейчас, — это была ужасная пародия на меня. Мой голос более хриплый. Гораздо сексуальнее. Во-вторых, в чем я ошибаюсь, Истон?

Он снова ухмыльнулся, и его зеленые глаза сверкнули на солнце. Его улыбка не была медленной, как у Трэвиса. Она вспыхнула мгновенно, как неожиданная вспышка молнии, улыбка, которая позволяла ему сеять хаос, куда бы он ни пошел. Выражение, которое заставляло женщин вставать на колени — иногда буквально — из историй, которые я, к сожалению, слышала, — чтобы помочь ему в его усилиях стать полной угрозой для общества. Тем не менее… я была явно предвзята, потому что эта улыбка повлияла и на меня, поскольку мое сердце