испортит ее для семейства Коми? Так что, к нашему огромному удивлению, Обама сделал жест бойфрендам выйти из кадра. (Я счастлив сообщить, что один из тех парней в данный момент является нашим зятем, а другой — скоро станет).

Хотя это и был незначительный момент, что поразило меня в замечании Обамы, так это то, что он проявил чувство юмора, проницательность, способность установить контакт с публикой, что позже я имел возможность еще сильнее оценить в этом президенте. Все эти качества обязательны для хороших руководителей. В особенности чувство юмора поражает меня, как важный, «говорящий», индикатор чьего-то эго. Жизненно важно для эффективного руководства поддерживать баланс уверенности и скромности. Искренний смех требует определенного уровня уверенности, потому что все мы выглядим немного глупо, когда смеемся; это делает нас уязвимыми, чего боятся неуверенные в себе люди. И смех также зачастую является высокой оценкой других, сказавших что-то смешное. То есть, не вы сказали это, и смехом вы признаете другого, чего не могут сделать неуверенные в себе люди.

У Буша было хорошее, но зачастую жестокое чувство юмора. Он поддразнивал людей, что, по всей видимости, выдавало в его личности некоторую неуверенность. Его шутки выставляли на первый план иерархию в отношениях с другими людьми, странное дело, учитывая, что он был президентом Соединенных Штатов, что являлось верным способом удерживать его людей от оспаривания рассуждений руководителя.

Обама мог смеяться с другими и, как и Буш, при определенных обстоятельствах мог посмеяться и над собой. Так, однажды Буш сказал студентам-троечникам на вручении дипломов: «Вы тоже можете стать президентом Соединенных Штатов». Хотя, в отличие от Буша, я никогда не видел у Обамы юмора на грани унижения, что, с моей точки зрения, отражает его уверенность в себе.

* * *

Работа директора ФБР намного шире, чем может показаться извне, или как она изображается в фильмах, где большая часть работы директора кажется полностью сосредоточенной на отдельных делах и том, чтобы поймать плохих парней. В данном случае он является генеральным директором чрезвычайно сложной организации. Каждый день начинался очень рано, когда охрана директора подбирала меня, чтобы отвезти на работу. Хотя у меня и была служба безопасности из заместителей маршалов США, когда я служил заместителем генерального прокурора во времена администрации Буша, моя новая команда состояла из специально обученных специальных агентов ФБР, и была намного больше и сильнее, так как угроза для директора ФБР выше.

Как и в случае с защищавшими меня в бытность заместителем генерального прокурора маршалами США, присматривавшие за мной и моей семьей федеральные агенты стали семьей. Что хорошо, потому что мы испытывали их так, как могут только родственники. Однажды мы были в Айове на свадьбе со стороны Патрис. Я лег спать, а Патрис осталась допоздна играть в карты с нашими детьми и их кузенами. Как это обычно было, мой номер в отеле охранялся всеми возможными способами, а все вокруг меня в отеле являлись агентами. И как они обычно делали, агенты дали мне устройство с кнопкой, которую нужно было нажать в случае чрезвычайной ситуации. Я побаивался этой штуковины, и всегда клал ее в номере отеля подальше от себя, чтобы случайно не коснуться ночью. Этой ночью я положил ее на столешницу во внешней комнате, и отправился отдыхать подальше в спальню.

Я не сказал Патрис, что положил кнопку на стойку во внешней комнате, как раз в том самом месте, где она тихо переодевалась в 2 часа ночи, чтобы не будить меня. Должно быть, она что-то положила поверх кнопки, так как примерно через пять секунд в дверь начали барабанить. Она приоткрыла щелочку в двери и увидела там стоявшего под неправильным углом в футболке и семейных трусах главного агента. Он держал руку за спиной так, чтобы она ее не видела. Он выглядел очень напряженным.

— Все в порядке, мэм?

— Да, я как раз готовлюсь ко сну.

— Вы уверены, что все в порядке, мэм?

— Да.

— Могу я увидеть директора, мэм?

— Он спит в другой комнате.

— Пожалуйста, Вы не проверите его?

Патрис прошла в спальню, увидела меня и вернулась обратно с докладом: «Я вижу его там спящим. Он в порядке».

— Благодарю, мэм. Простите, что побеспокоил.

Чего Патрис не могла видеть, но я узнал на следующее утро, это что там по обеим сторонам двери вдоль стены выстроились агенты, держа за спинами низко опущенные пистолеты. Она коснулась кнопки. Моя вина.

ФБР гордится сильным культом огнестрельного оружия. Оружие в руках хороших парней было обычной практикой жизни ФБР. На каждом общем собрании у восьмидесяти процентов присутствующих был с собой пистолет. Со временем я привык видеть пистолет в кобуре на лодыжке, когда заместитель директора во время собрания закидывал ногу на ногу. В конце концов, заместитель директора является старшим специальным агентом организации, и всегда вооружен, кроме тех случаев, когда направляется в Белый дом. Как директору, мне тоже было разрешено носить оружие, но я полагал, что это лишь усложнит мне жизнь. Боб Мюллер считал так же. Кроме того, меня весь день окружали вооруженные люди. Если я не был в безопасности в руках ФБР, тогда у нашей страны действительно были проблемы. Шон Джойс, служивший моим первым заместителем директора, стал в организации знаменитостью, нажав «ответить всем», когда какой-то бюрократ из Бюро разослал всеобщее оповещение с инструкцией для персонала укрыться или бежать в случае появления на рабочем месте «активного стрелка». Шон ответил, что любой специальный агент, который последует этому совету и спрячется или не соберется бежать в сторону активного стрелка, будет уволен.

* * *

В своих утренних поездках на работу я обычно читал на заднем сиденье полностью бронированного черного «Субурбан», готовясь к первым двум совещаниям дня. Но до любых совещаний я садился за свой стол и читал еще, начиная с заявок, которые Министерство юстиции представляло в суд для электронной слежки в делах ФБР, касавшихся национальной безопасности. Каждая заявка должна была быть лично одобрена директором или, в его отсутствие, заместителем директора. Я просматривал заявки толщиной в три сантиметра каждая, вытаскивая их из стопки, которая по утрам часто бывала толщиной сантиметров тридцать. Просмотрев и подписав заявки, я читал секретный отчет разведки, который мне приносили, чтобы ознакомить с разведданными, относящимися к миссиям ФБР по предотвращению терроризма и отражению угроз со стороны иностранных разведок на территории Соединенных Штатов. Затем я читал несекретные материалы, относящиеся к другим нашим многочисленным обязательствам. Выполнив это домашнее задание, я был готов к встрече со своей руководящей