— Эдвард, перестань! Да хоть НЛО, хоть карету зелёную! Если ты думаешь меня прогнуть — ты заблуждаешься. Если ты считаешь, что втянул меня — это не так, я втянулась сама. И поэтому я еду к тебе и точка!

После таких пререканий мы сошлись на компромиссе — встречаемся в центре города, на Серебряной улице. Через час я была на месте, Эдди тоже. Мы направились в небольшое кафе, сели за дальний удобный столик. Эдди достал из рюкзака распечатки и блокноты.

— Мне удалось поговорить с Мрией. Она вернулась домой. И с ней самой, похоже, пока ещё всё в порядке. Если не считать, конечно, гипноза Зелёного Червя. Я думаю, это приворот. Он действует временами, позволяя Мрие существенную часть дня оставаться в адеквате — чтобы не вызывать подозрений её родственников. То есть Зелёный Червь воздействует на неё и влюбляет её в себя на определённые промежутки времени. Такова моя теория. То, что привороты существуют — я осведомлён, Джейн меня просвещала, вдобавок, я много об этом читал.

— Ты говоришь это так хладнокровно, как врач-патологоанатом, осуществляющий вскрытие, — я вспомнила танресского коллегу Мачту, нашего судмедэксперта по имени Поль Парус, обожающего ретро, пластинки, саксофон и старинные киноленты. — Ты спрятал чувства, обрёл хладнокровие.

— Я научился этому от тебя, — Эдвард коротко, но внимательно посмотрел на меня. Потом по-деловому уставился в бумаги и блокнот, принялся их листать. — Не буду говорить занудные подробности легенды. Я зашёл к Мрие попросить книги. Знаю, враньё — у меня у самого книг, наверное, больше, чем у жильцов нашего дома.

— Ты успеваешь это всё читать?

— С трудом. Иногда приходится оставлять некоторые книги себе на пенсию, — улыбнулся Эдди. — Книги это интересно, но есть и масса других интересных вещей.

— Например, Зелёный Червь и расследование, — с чувством солидарности кивнула я.

— Например, Зелёный Червь и расследование, — кивнул Эдди, заговорщически подмигивая. — Его настоящее имя Вермис Верте. Это было легко выяснить — а я целую шахматную партию в уме выстроил, с алгоритмами и матрицами, какими ухищрениями вывести Мрию на этот разговор. Он взрослый. В смысле, немножко дико это смотрится, вдруг он какой извращенец. Ему то ли двадцать два, то ли двадцать три.

Я делала пометки в блокноте, время от времени поднимая на Эдди глаза, кивая и попивая чай.

— Мрия по нему сохнет, без ума, ты представляешь?! Раньше она стеснялась подойти даже к однокласснику-очкарику, заморышу ниже её ростом — а тут виснет на шее у такого громилы! Сто пудов приворот. С учётом тех фокусов, что нам этот Червь показал на кладбище — приворот для него раз плюнуть.

— Мне показалось, или я услышала в твоём голосе завидующие интонации? — я ненадолго отложила ручку, взяла чай, глотнула, не спуская глаз с приятеля.

— Да, я завидую, Клот. Я привык уважать и оценивать по достоинству моих врагов, — тоном философа заявил Эдди.

Эдди, при всём простодушии, отличался некоторой степенью самолюбования и лёгкого здравого нарциссизма. Это смотрелось мило. Он сам готов завалить изысканными комплиментами кого угодно. Гений коммуникации, я не устаю это подмечать.

Гений коммуникации продолжил, я снова взяла ручку:

— Мрия сильно изменилась. За последние несколько дней. Она познакомилась с этим Верте с неделю. Как раз когда её дядя умер! По её словам, он к ней подошёл, когда она выходила из школы, и спас от хулиганов. К Мрие в школе пристают, в смысле, задирают. Могут облить водой, толкнуть, один раз кинули гадость, что она куртку не могла отстирать, её мама ходила в школу разбираться. Вот, он к ней подвалил, вернее, к хулиганью этому и ловко с ними разделался. Мрия сравнила его со своим кумиром с киноэкрана, актёром… как его? Сильверсталсом, вот. Я и не думал, что Мрия в тайне сохнет по Сильверсталсу! Я думал — ей нравятся милые хрупкие парнишки в очках, уже сам подумывал в одно время очки себе прикупить… — тут Эдди словно прикусил язык.

Я тоже, потому что мне хотелось похихикать. Эдди всё-таки не равнодушен к Мрие. Он воспринимал её не как подругу детства, соседку или «сестрёнку». Хотя, может, это ни о чём не говорит. Мне стало интересно — типаж каких девушек нравится Эдди? Сомневаюсь, что этот хитрый, ловкий парнишка довольствовался бы робкой эфемерной нежной девой вроде Мрии.

— Не бойся, я ничего про это не записала, — я демонстративно отложила блокнот в сторонку и откинулась на стуле.

Эдди откашлялся и снова перешёл на деловое повествование:

— С тех пор они встречаются, почти каждый день. Он водит её в интересные места. Она мне даже про кладбища рассказала! Она сказала, что Верте, Червяк этот, придумал что-то вроде игры такой. Ты типа ночью приходишь на кладбище, ты должна быть мужественной, не испугаться ничего, поскольку с тобой будут добрые духи, и ты должна стоять и наблюдать, что делают другие — а эти другие — твои друзья. И правда, те, с кем Мрия собиралась на кладбище, с её слов оказались потрясными людьми. Она призналась, что с ребятами с кладбища и с Верте она «сама своя», что там полное доверие и гармония, что её никто там не обижает, наоборот, ей все там дико рады.

— Она называла ещё другие места, адреса, пароли, явки? Места, куда её водит Верте? — подобно коршуну, я вперила взгляд в Эдди, покрепче схватив блокнот и ручку.

— Она назвала пару клубов сомнительного содержания. Не в том смысле, что это притоны, а в том, что там собираются представители мутных субкультур. Вроде готов. Дня два или три назад например Верте сводил её на закрытый приватный концерт группы «Шалый Вопль» в одном из клубов.

— Так, а это уже что-то. «Шалый Вопль» — любимая группа всех томберов. Верте хочет завербовать Мрию, адаптирует её, погружает плавно и верно в ту атмосферу, среду, откуда происходит он сам.

— Это ужасно. О том, чтоб её увещевать — мол, не ходи туда, опасно! — и речи не идёт. Она без ума от него, извини, что я повторяю. Но я опасался спугнуть её, перевести на сбой в гипнотической программе и неадекватность. Мы мило, тихо и мирно расстались.

— Ты всё сделал правильно. Я искренне надеюсь, что Вермис Верте — его имя и его приблизительный возраст — двадцать два или двадцать три — верная информация. Я его видела внешне, хоть и очень плохо в темноте, но, мне кажется, смогу опознать на свету. Мне этого достаточно.

— Как ты планируешь узнавать о