– Я знала, что ты придешь.

На пороге стояла Агнес и улыбалась; волосы ее были мокрые, она протирала их полотенцем и смотрела на Густава. Пеньюар ее безбожно просвечивал и играл еле заметным бликом на высокой молодой груди.

– Ты бы оделась, – он смотрел на нее.

– Зачем? – рассмеялась Агнес, взяла его за руку и завела к себе. – Помнишь, как ты мне его подарил? – Она теребила шелковый бант на груди.

– Не помню.

– Ну как же, ты сказал, что любишь такое белье и что мне оно очень идет, – она закусила губу, – а твоей жене нет.

– Замолчи!

– Это нормально, в ее-то возрасте… Сколько ей? Сорок семь?

– Закрой свой рот!

– Я все сделаю, милый. – Агнес закрыла его губы своими длинными тонкими пальцами.

– Что ты творишь, черт возьми! – Густав убрал ее руку.

– Я просто люблю тебя… – Она кинулась ему на шею. – А ты нет?

– Ты чуть не убила мою жену, – прошипел Густав.

– Но не убила же, – улыбнулась Агнес.

– Она хочет развода… – Глаза Лембека наполнились красными паутинками лопнувших капилляров. – Она подает на развод!

– Ну и прекрасно, милый; мы же этого и хотели, ты же этого хотел!

– Я не хотел, – отстранялся Лембек, – не хотел… – Он уперся спиной в дверь. – Я тебя уничтожу, если ты еще хоть раз подойдешь к нашему дому; я сообщу в полицию, что это ты ее сбила.

– Ты этого не сделаешь, милый, ты же любишь меня. – Агнес засмеялась, и смех ее разлетелся по всей квартире, по всей площадке, по всем этажам.

– Я сообщу в полицию, сообщу!

Густав выбежал за дверь, слетел со скользящих ступеней, вылетел из подъезда и уже добрался до высоких ворот, как его окликнул чей-то голос:

– Мистер Лембек, можно вас на минутку?

Он обернулся. К нему неспешно подходил высокий тип с седеющими висками и в очках.

– Мне нужно с вами поговорить. – В руках он сжимал какую-то папку.

– Я вас знаю? – прищурился Лембек, пытаясь вспомнить будто знакомое лицо. Будто он уже видел когда-то этого человека, вот с этой же папкой в руках… Вот только когда?

Человек остановился, нахмурился, сжал в трубочку узкие губы и, причмокнув, продолжил:

– Я не представился, простите…

Мистер Лембек постарался всмотреться в лицо незнакомца. Свет от закатного солнца ослеплял хуже дневного, а этот тип, словно призрак, появился из ниоткуда и все шел и шел на него.

– Я адвокат по разводам, – он протянул руку, – меня наняла ваша жена.

– Нет, – Лембек отшатнулся от него, – она передумала, вы ошиблись…

– Странно, но она мне ничего такого не говорила. Вы уверены?

– Да, уверен!

29 глава

Кем была эта женщина, Маркус не знал, но то, что она была кем-то для мистера Лембека, он нутром это чуял. Да и Хелен вела себя подозрительно – этот ее сынок тоже тот еще тип, не зря она его выгораживает… Было лишь одно «но» – он так и не узнал, как звали любовницу Лембека, да и Джереми был у матери и после убийства. Маркус раза три за последнюю неделю слышал, как та отчитывала сына, уговаривала взяться за ум, а потом плакала, и так по кругу. Хорошо, что у него нет детей, думал Хейз, расхаживая по квартире. Они с женой сначала хотели, потом не получилось, а после и перестали хотеть. Вернее, Маркус перестал – насчет Кэтрин он был не уверен, надо было поговорить… Как же много появляется этих «надо», когда смысла в них уже нет!

У мистера Лембека были любовница и жена, которая просила развода. Или они уже были разведены? Разведены из-за кого? Из-за любовницы? Допустим, эти любовнички сняли квартиру, допустим, не одну, а две на одной площадке. Как-то странно, подумал Маркус, что-то здесь не то… Или так – у него была эта любовница… Чертов Крис. Хейз посмотрел на немой телефон. Так и не добьешься от него ничего… Ему бы не помешало имя этой самой любовницы, тогда все встало бы на свои места. Хорошо… Он продолжил мерить шагами комнату. Допустим, Густав с женой решили пожить раздельно, чего он совсем не хотел, – и снял квартиру в этом доме, а любовница прибежала за ним; он отказал ей в сожительстве, и тогда она сняла квартиру на одной с ним площадке назло ему, чем окончательно его довела…

Маркус вышел в коридор, говоря сам с собой:

– Густав боялся, что жена, навестив его, наткнется на эту женщину, или, быть может, любовница шантажировала его тем, что встретится с женой. Одно дело знать, что тебе изменяют, другое – знать с кем. Если б миссис Лембек узнала, что муж с любовницей живут на одной площадке, ни о каком примирении не могло бы идти и речи. Он мог убить ее в порыве ссоры или выяснения отношений. Влить в нее половину своих лекарств, половину, что имел сам из того, что дала ему Сара, а после прикинуться мертвым – вроде и его кто-то также решил отравить, – и потому флакон с таблетками наполовину пуст.

Нет, что-то не то… Маркус занес кулак над дверью мистера Лембека.

«А что насчет Джереми?» Он постучался. «А что с него взять? Таким, как этот пацан, все равно, кого убивать; такие, как он, сами почти что мертвы. Вот только убивают они по-другому». Хейз знал это и повторял не раз: наркоманы оставляют следы. Следы… Он постучал еще раз. А никаких следов не было…

По полу прошаркали шаги, дверь отворилась.

– Что вам нужно? – На пороге стоял мистер Лембек.

– Поговорить.

– Мне не о чем с вами… – Он попытался закрыть дверь, но лишь зажал ногу Хейза.

– С кем вы изменяли жене, мистер Лембек? – Маркус втолкнул его в квартиру.

– Что вы себе позволяете? – завопил тот. – Да кто вы такой, черт возьми, чтобы вваливаться ко мне вот так, второй день подряд?!

– Вы не ответили на мой вопрос.

– А я и не собираюсь на него отвечать, это личное.

– За каждым преступлением стоит что-то личное, мистер Лембек. Вот и вы имели глубоко личные мотивы, чтобы…

– Чтобы что?

– Чтобы устранить объект.

– О чем вы?

– Все мы ошибаемся, Густав, только одни забывают свои ошибки, а другие устраняют их. Потому что те их преследуют, шантажируют, мешают жить… Кем была для вас женщина из девятой квартиры? Она вполне себе милая, не правда ли, моложе вас и, наверное, вашей жены…

– Да кто вы такой…

– Кем была эта женщина, Густав?

– Я не знаю! – заорал тот. – Не знаю! Не знаю!

На площадке хлопнула дверь.

– Что такое? – К ним