ошибка может привести к психическим отклонениям.

— А сделать через мозг именно надпись, наложив её, без всего остального — нереально?

— Нет. Только полностью перерабатывая зрительную информацию и выдавая мозгу уже с «надписью», «схемами». Совершенно нерационально, при том что голоэкранчик в бровь, очки, забрало — делают то же самое, без кучи ненужной работы с возможностью неприятных ошибок, — отрезал Андрюха.

На этом я с ним и расстался, очень задумчивый. Потому что выходит, если верить Андрюхе, что мой «разлоченый» нейрошунт эти самые четыре сотни мегабит выдаёт. Не перегревается, ни хрена такого. Ради двух надписей, блин! Бред какой-то, непонятный. Но не вредит, не тупит (даже тест на сообразительность быстро прошёл — нет, точно не потупел). Так что ладно, пусть будет — отмахнулся я от мыслей, полных безответного охреневания.

И занялся подготовкой к экзамену «ускоренным курсом». Индивидуальным, чтоб его! То есть, четыре наставника меня отлавливали по утрам, вываливали кучу данных, вечером проверяли. Хорошо, что большую часть я и так знал, но всё равно — звиздец, я так в начале командирских курсов, когда догонял программу, не выматывался! Это при том, что хоть на стандартную программу учебки я даже не забил — я её, фактически, готовился сдавать. Но вот на командирские курсы ходить надо. С отрядом видеться и хоть день в неделю с ними в виртуале тренироваться — надо… Сумрак, в общем, задолбался нечеловечески. На окружающий мир практически не реагируя, огрызаясь и вообще, подозреваю, выглядя в глазах окружающих злобным хмырём.

К счастью, вся эта хренотень была всего на месяц. Правда «экзамен», который в итоге оказался собеседованием, я сдал. Как не послал наставников матом — сам удивляюсь! Уж когда давал клятву Идигену в кабинете директора училища от мата в адрес: учебки, Департамента и Идигена удержался чудом. Но — удержался, после одури бесящих «поздравляю» от наставников вдруг понял: всё, Коля свободен! И, подозреваю с совершенно идиотической лыбой покинул кабинет директора учебки. Впрочем, идиотское выражение на морде вскоре согнал — пара девчонок проходящих хихикнули, ну а сержанту Кергу надлежит вселять в сердца окружающих страх и уважение, а не смешки!

Плюнул на всё, завалился к себе в комнату и проспал бы, наверное, сутки. «Бы» потому, что отряд в полном составе, с выпивкой и закусью, вщемился ко мне. Ну… ладно, пусть будут, решил я, отдуплившись и хлебнув пива. Вообще — хорошо посидели, душевно. И то, что ребята во мне были заинтересованы, как и я в них — очень даже способствовало добрым отношениям.

А вникая в их рассказы я понял, что упустил, заучиваясь, такой момент: наш «подвих», то ли от полицаев, то ли ещё как, но стал достоянием общественности! Нет, в новостях об этом не говорили, но на сетевых ресурсах нет-нет, а трындели. Ну и в учебке все в курсе, как и в Департаменте. Вдобавок, ситуация из «сложной но решённой» в рассказах превращалась в какой-то больной гротеск! Мы чуть ли не голые, со сломанными ручками-ножками, а против нас — всё население Идигена, в полном составе, включая стариков и детей. Все кровожадные, аж жуть, на боевой технике. И вот мы, голые-поломанные, героически извели всех вражин голыми руками, за считанные минуты. И пару человек захватили для ареста, притомившиеся изводить ТАКУЮ толпу.

По крайней мере так излагалась история на одном из популярных сетевых порталов. Я, читая, не знал, смеяться или плакать, но так было.

— В учебке в ТАКОЕ, я надеюсь, не верят? — уточнил я у народа.

— Нет, — фыркнула Колючка, которая, видно, с Андрюхой разговор имела, и наши отношения явно вернулись к «дружески-служебному» уровню, что и замечательно. — Но ко мне три придурка подходили…

— Живы? — с улыбкой уточнил я.

— Да я как-то старших сержантов не потяну, — огрызнулась Ирка. — В отряд звали, Коль. После окончания учебки.

— И меня… И меня… — раздались растерянно-удивлённые голоса.

Стали разбираться. И да, видно, «сработала реклама»: к членам «отряда неудачников» подходили командиры экстерминаторов, рекрутёры полиции и спасателей. И предлагали довольно интересные условия дальнейшей службы. Но — отказались, судя по всему отряду в наличии — все.

— Это не по-пацански… — начал объяснять Майкл, оглядел народ и поправился. — Не по-товарищески. Кроме того — я как был раздолбаем Майклом, так им и остался. Старшой с нами вытянул ту задницу. И что, как пирожком поманили — бежать, хвостиком виляя, к каким-то засранцам? Нахер! — отрезал он.

В общем-то, примерно так высказались все. Просто у Майкла вышло «фактурно» и выразительно. Хотя я, оглядывая народ, отметил несколько «задумчивых» морд. То есть предложения были, и ребята не «отказались наотрез».

И… а нормально, посидев в тишине на унитазе (а где ещё можно с такой толпой спокойно подумать⁈), решил я. Даже для отряда нормально: дело в том, что я, посылая всех в дали дальние и всё такое, даже не обратил внимание: ко МНЕ подходили соученики-курсанты, успевающие, хотели уточнить насчёт «места в отряде»! Я, в не вполне вменяемом состоянии посылал ребят и девчонок подальше, рявкая, что занят. Так вот, далеко не все оскорблённо сваливали. Были те, которые «потом подойдём», причём немало.

В общем, расклад выходил такой: если кто-то из отряда неудачников свалит, то критичным это не станет. Рекуруты найдутся, даже получше сваливших, хоть и неприятно это признавать. Ну а не свалят — и хорошо, окончательно успокоился я. Правда, вопрос с комплектностью и обязательствами решил через месяц поставить ребром. Как раз то время, которого хватит ребятам подумать и которое я на этот бешеный учебный марафон потратил.

И начал работать с отрядом уже как полноценный командир, тратя на них большую часть времени. Навестил Степаныча, пообщались, даже выпил с ним пару стопок — первый раз за жизнь, но старик очень обосновано просил.

И выходило всё сносно: народ был «на подъёме», что очень неплохо сказалось на тренировках. Я буквально «почувствовал» — если не накосячу, то к экзамену у нас будет хороший, годный отряд. Да и уже без «пелены перед глазами» вокруг меня нарисовалось немало благожелательного народа. И с командирских курсов — общались, давали толковые советы. Я старался себя в руках держать, «головой не кружиться», но приятно, что есть то есть.

И среди курсантов, точнее… Ну скажем так, у меня оказался чертовски приятный выбор партнёрш на ночь. Причины их понятны, но у меня последние месяцы был