— И даже, — вгляделась в терминал, с ухмылкой, Крюгер, — послал ты его… двадцать шесть раз «нахер». И семнадцать — подальше, — расплылась в ухмылке полковник.

— Он не представился, — буркнул я, прикидывая, предложит ли мне учебка должность ассенизатора, или как. — И нудел, нарушая кучу всяких…

— Отражено. И рекомендация по тебе скорее положительная, поскольку ты «апеллировал к тому, что сам факт допроса и сложившейся ситуации есть следствие выполнения нужного городу дела ненадлежащими исполнителями», — явно процитировала она. — И рекомендация — провести досрочный экзамен. По знаниям законов Идигена он тебе поставил зачёт заранее, имеет право. И отметку «психически стоек».

— Э-э-э… а-а-а… — издал я какие-то дурацкие звуки, потому что весёлая злость в начале разговора куда-то делась, а осталось опустошённое офигевание. — А мой учебный отряд, госпожа полковник? — нашёлся я. — С ними-то как? И они тоже…

— Они — выполняли твои приказы, которые и привели к успешному выполнению операции, парень. Хотя твоё беспокойство понятно и… Не знаю! — развела руками полковник.

— И с заданиями этим студентикам я связываться не хочу! — добавил дядя Юра. — Так-то ребята хорошие, но вот и вы…

— А тебе, Вячеславыч, полезно, чтобы не застаивался на работе, — сообщила полковник, на что комендант принял вид самого что ни на есть невинно потерпевшего.

— Так вот, Керг. Действия твои, за исключением «нытья заслуженному коменданту с видом настолько жалобным, что даже послать этого засранца невозможно» — явно по памяти процитировала она, ехидно смотря на дядю Юру, который срочно переквалифицировался из «невинной жертвы» в «непричастного очевидца», уж на вид — точно, — образцовые. Заслуживающие повышения, собственно, считай: у меня практически приказ присвоить тебе звание сержанта. И я — не против, хотя экзамены тебя по ряду дисциплин сдать в ускоренном порядке придётся. Но… твой отряд. Может…

— Нет, — твёрдо отрезал я.

Потому что ТАКОГО свинства я себе позволить не могу в принципе. Полковник предложила мне «сдать урезанный экзамен», стать полноценным сержантом-экстерминатором. Не старшим, командиром отделения, но замом командира, причём сейчас, до окончания учебного года. Это — чертовски вкусно, вроде и не откажешься. Вот только «отряд неудачников», ребят, которые меня к этому положению подвели — бросить. На такое самый свинский урод вряд ли пойдёт, не то что я.

— Я так и предполагала. Но что с вами делать — я не понимаю. Сам что думаешь?

— А как было — ну чтобы мы сдали экзамены отрядом — разве не вариант? — уточнил я.

— Вариант. Но как ты будешь своих гонять — ума не приложу. Смотри, ты в ближайший месяц сдаешь экзамен. Это, считай, мне приказ от Чудова, проигнорировать его «рекомендацию» я не хочу, тем более прав он, по большому счёту. И ты сдашь, парень не глупый, получишь звание. А вот дальше… — выразительно посмотрела она на меня.

— И я — служащий, полноценный экстерминатор. А они — гражданские, курсанты. При этом я — не наставник учебки, — стало доходить до меня. — И если я беру их на задание…

— То отвечаешь за каждую царапину каждого гражданского под своим командованием. У тебя вроде в отряде ранения были?

— Стивен Смолл, там не ранение, а царапина дробиной…

— Вот за эту «царапину», Керг, ответственность может быть вплоть до военного трибунала, — сообщила полковник на полном серьёзе. — И что думаешь?

А я всерьёз задумался над одной из любимых поговорок Степаныча: храни нас пуще печали от барского гнева и барской любви. Вот до этого момента я ни хрена поговорку не так понимал, под «любовью» полагая всякие противоестественные способы сношения. А на деле — вот этот Чудов, несмотря на этот отвратный «допрос» — оказал мне протекцию (хоть и заслуженную, если подумать). Ну в общем — «любовь» в определённом смысле проявил. А я сейчас от этой любви в такой интересной позе оказываюсь, что то ли извращенцев из закрытых клубов зови, что поза не пропадала. Или вообще заявление об уходе писать, потому что совершенно невозможный расклад выходит!

Стоп, зарядил я себе мысленную оплеуху. И так, и так я собирался гонять народ в «левой» виртуалке. Да, реальной работе «в реале» у нас до экзамена не выйдет, это факт. Ну да и хрен с ним! Тренировки и в учёбке, и в виртуале возможны. Так что к экзаменационному заданию можно получить вполне боеспособный отряд. И даже зарегистрировать его название, «Отряд неудачников». Есть в этом что-то… правильное, да и гордость вызывающее. Может, и глупо, но мне нравится.

Так что вывалил я на полковника и коменданта свои мысли, на тему «как всё будет». И зыркали на меня они очень приятно для моего самолюбия.

— Да-а-а… — протянула Крюгер. — Юр, а какого хрена мы так не делаем? Зал виртуальных тренировок перегружен, я даже думала график керговым гаврикам поменять — чтобы ночью гонять, — озвучила она задумчиво.

Выходит, был у тётки какой-никакой план, чтоб отряд сохранить, что интересно и некоторую признательность вызывает. Умеренную, но всё-таки.

— А… не знаю, Марта, — развёл руками Вячеславович. — А виртуалка нагружена, а не перегружена… — на что полковник очень ехидно посмотрела на коменданта. — Ну ладно, перегружена. И не первый десяток лет запрос на расширение в Департаменте лежит, — прод кивки полковника признал он.

— Ну вот, решение, если что, найдено. По деньгам и мои курсы, и учебка потянет. Да и сами курсанты потянут со стипендии — может, бухать меньше будут.

— Только у меня вопрос, — вклинился я в задумчивую тишину, продлившуюся минуты две.

— М?

— Программы для виртуальных боёв для экстерминаторов же особенные? Где их взять, не секретные ли…

— Хорош тараторить, — прервал меня, хмыкнув, комендант. — Не секретные. Считай, все виртуальные игрушки на основе тренировочных вирт-программ сделаны. Игрушки даже посложнее выходят: магия-шмагия, притяжение разное, прочая хренотень. Понял?

— Понял, — кивнул я.

— Вот на тебе и твоих студентиках и протестируем! — радостно потёр руки комендант. — С финансированием? — вопросительно взглянул он на полковника.

— Выделю, — кивнула она. — Как премиальные от учебки и финансирование экспериментального подхода в обучении.

— Вот и отлично, спасибо вам.