С такими философскими мыслями я к Андрюхе завалился. Была мысль привлечь Ирку — она в стрелковке действительно мастерица. Но… она в виртуале из него «не выпадает», живёт в «легенде». Так что смысла никакого: своё «важное мнение» и «колючие наставления» Колючка так и так после тренировки выскажет, что бы там ей подвернувшиеся ни пищали. Так что и обговаривать с ней отдельно — никакого смысла. Да и… ну в общем, похоже, подруге пришла в голову та же фигня с «влюблённостью», потому что на меня она исподтишка, стараясь быть незаметной, кидала странные взгляды. Не сказать, чтобы счастливые.

И понятно, что расклад крайне непростой. Ирка, насколько успел её узнать, к всяким романтике-сексу не слишком расположена. Причины — да не лез, банально. Но вот думает, что я в неё «жутко влюблён», при этом «жизнь спас»… В общем — ей непросто выходит, особенно если принять, то что в романтик-сексе не заинтересована особо. Так мне-то тоже не огонь, вот в чём беда! Подойти и сказать симпатичной девчонке, пусть и Колючке, что я её как приятеля-сослуживца рассматриваю, не больше не меньше… Ну скажем так, ЭТО — тоже может проблемы вызвать. Так что тоже вопрос к Андрюхе, как к медику, нарисовался.

— Здравствуй, Николай, — раздался стенающий вой ленивца с кровати. — Мучь меня, терзай, заставляй ерундой всякой заниматься, — обречённо простонал Андрюха.

— Приветик, — широко и злостно улыбнулся я. — Сейчас буду, — посулил я, потёр руки, думал издать злодейский гогот, но решил, что перебор. — С отрядом — он месяц на тебе.

— Понимаю, не идиот же, — вздохнул Андрюха. — А Колючка никак? — блеснул он глазами, но сам же себя одёрнул. — Да, она в «вирте», не вариант, — последовал вздох. — Ладно, что уж поделать? — скорбно уточнил он у потолка. — План тренировок? — уставился он на меня.

— Свободный, Андрюх, — важно ответил ни хера не имеющий никаких «планов» я, на что ленивец свернулся калачиком, тихонько застонал — в общем, начал вызывать не наигранную жалость. — Но ключевые моменты есть. Запомнишь?

— Лучше запишу, — деловито ответил смирившийся с беспросветной энтропией медик. — Самый дрянной комм — крепче самой прочной памяти.

— Хорошо сказал, — оценил я. — Тогда пиши особенности, на что обратить внимание, чего тренировать в первую очередь. Я, кстати, буду раз в неделю с вами, в любом случае.

В общем — час Андрюха писал. Я как-то сам удивился, сколько я всякого разного-полезного заметил, учитывал, но не обращал внимания. В принципе, наверное, и для себя надо такие выжимки в офицерском планшете делать. Не потому что «забуду», но очень мозги организует-прочищает.

— Всё, я надеюсь, командир. Ступай, оставь меня в покое. Которого мне, твоими усилиями осталось так мало, — печалился ленивец.

— Да щаз — всё! — ликовал я, на что послышался душераздирающий стон. — У меня к тебе, Андрюх, вопросы как к медику. Как к отрядному, важный. И вообще — ну это просто интересный.

Ну и поинтересовался насчёт Ирки, именно в плане совета: что мне делать-то?

— А ты к ней интереса совсем не испытываешь? — вполне профессионально, без вечных экстропийных переживаний поинтересовался Андрей, даже с койки приподнялся.

— Ну как тебе сказать, — задумался я. — Сам понимаешь, Ирка — девчонка симпатичная. И именно секс с ней — да вряд ли кто-то из парней бы отказался. Но никаких романтичных чувств нет. Хорошая подруга, жалко её немного — но это сам понимаешь…

— Я не просто так медик, Николай. И сексуальные предпочтения Ирины, например, я тебе не озвучу. Разве что успокою: как сексуальный объект она тебя не рассматривает.

— Ну и зашибись. Только как бы ей прямо сказать…

— Сам скажу. А то ты со свойственной тебе деликатностью девчонку в депрессию введёшь, — ни за что ни про что обидел меня Андрей.

— Я, вообще-то, очень понимающий и деликатный…

— Уничтожитель, — с каменно-профессиональной мордой закончил медик.

Посмеялись, но в общем — полегчало. Лишние проблемы, особенно не в смысле мордобоя или простого «сунул-высунул», а всяких там чувств — лишние. И просто в жизни, а уж в отряде — многократно!

И, наконец, перешёл я к вопросом «нейрошунта». Не прямо, а «задавал вопросы», типа интересно «в общем».

— Николай, так в открытых источниках…

— Или нет информации, или она написана такими криптограммами, которые без нескольких лет учебки на пилюлькина — не понять! — отрезал я.

Андрюха несчастно засопел и кивнул — в общем-то, понятно, что годы учёбы на медика не для красоты. И начал, время от времени подгоняемый, рассказывать. И выходила такая, довольно занятная фигня. Нейрошунт в детском возрасте ставится не только и даже не столько, чтобы мозг «привык»:

— Мозг, Николай — штука очень адаптивная. Привык бы и в тридцать лет. В сорок вряд ли, но есть препараты, нейромедиаторы… В общем, поставить нейрошунт взрослому, чтобы он им мог пользоваться — почти возможно.

— Почти?

— Почти. Нейрошунт — это не столько имплант, сколько симбионт, Николай.

И рассказал, что мы не «кибернетезированы» нейрошунтом, а, как он выразился, «химерезированны» им. Он корректирует рост зон мозга, интегрируется туда, использует часть мозга для своих вычислений… Ну в общем — не «нашлёпка на ЦНС», как я думал, видимая часть которого, с коммуникационным гнездом — именно гнездо, не более того.

Занятно, интересно, но не отвечает на все вопросы. Хотя на часть их Андрей ответил довольно наглядно.

— Насчёт «дополненной реальности» через имплант или нейрошунт — этого не делают. Просто глупо и нерационально.

— А почему? Вроде удобнее, чем голопроектор на глаз…

— Нет. Не хватает вычислительных мощностей, Николай. Информация идёт через зрительный нерв — иначе никак. И у терминала ВР хватает мощности, чтобы создать достаточно реалистичную и мощную картинку. С нуля создать, что в общем — без разницы, всё равно обрабатывать и компилировать одинаковый объём что у виртуальной реальности, что у дополненной «надписями» с камер. У импланта в человеке — нет таких возможностей, слишком малые объёмы.

— Много там надо создавать…

— Много. Глаз — пара сотен метров информации в секунду. Два глаза — четыре сотни без малого. В секунду — малые объёмы, да. Но это постоянно. А сбой или