— в доме Шэппардов было совершено преступление высокого риска. Изнасилование женщины в доме, где находятся её сын и муж, «нехарактерно для насильников, обычно очень трусливых по своей природе»;

— убийца причинил Мэрилин Шэппард чрезмерное травмирование, необъяснимое рационально (чтобы убить спящую женщину, вовсе не нужно было наносить ей 35 ударов по лицу);

— для первичного фиксирования факта преступления были вызваны соседи, а не полиция (полицейская практика свидетельствует, что убийца, присутствующий на месте преступления, обычно вызывает соседей или родственников, чтобы именно по их реакции проверить правдоподобность придуманной легенды).

МакКрэри пришёл к выводу, что в случае с убийством Мэрилин Шэппард полиция имеет дело с преступлением, совершённом членом семьи. По американской юридической терминологии это «Staged Domestic Homicide» (пожалуй, наиболее корректный перевод будет звучать так: «спланированное внутрисемейное убийство»). «Профилёр» выделил следующие элементы поведения преступника, характерные для убийств этой категории:

— орудие убийства тщательно очищено от отпечатков пальцев либо вообще отсутствует (в «деле Сэма Шэппарда» орудие убийства никогда не было точно идентифицировано. Убийца предусмотрительно удалил его из дома и даже за пределы земельного участка, относившегося к дому);

— преступник не предпринимает попытки сокрытия трупа (в «деле Сэма Шэппарда» тело жертвы было оставлено на виду. Более того, оно даже было обнажено в попытке придать преступлению сексуальный характер);

— местом преступления в случае «спланированного внутрисемейного убийства» очень часто является дом, в котором проживает жертва (в «деле Сэма Шэппарда» это наблюдение полностью подтверждается);

— смерть жертвы представляется следствием некоей посторонней преступной деятельности типа грабежа или изнасилования (в «деле Сэма Шэппарда», по мнению МакКрэри, можно наблюдать имитацию обоих мотивов — и ограбления жилища, и изнасилования);

— преступник в случае «спланированного внутрисемейного убийства» обычно тяготится полным раздеванием жертвы, оставляя её полураздетой, либо даже прикрывая наготу (в «деле Сэма Шэппарда» на теле Мэрилин была оставлена пижама. Пижамная рубашка была расстёгнута таким образом, чтобы обнажить грудь, а пижамные штаны были полностью сняты с одной ноги и спущены до колена другой. Более того, Сэм Шэппард-старший во время допросов признавал, что прикрыл труп жены одеялом);

— если жертвой «спланированного внутрисемейного убийства» оказывается молодая женщина, то преступник часто предпринимает попытку придать произошедшему видимость попытки изнасилования (в «деле Сэма Шэппарда» жертва была молодая женщина, половые органы которой были обнажены, ноги раздвинуты, однако явных следов сексуального преступления обнаружено не было);

— как правило, в случае «спланированного внутрисемейного убийства» преступник, совершая с чрезмерной жестокостью убийства сравнительно слабых лиц (жены, детей), почему-то не причиняет сколь-нибудь серьёзных травм самому сильному противнику — мужу. Данное наблюдение служит ясным указанием на то, что именно муж и является убийцей (по мнению МакКрэри, в «деле Сэма Шэппарда» это правило проявилось с неоспоримой очевидностью. Преступник дважды сталкивался с Сэмом Шэппардом-старшим, однако почему-то так и не убил его).

На основании всего вышеизложенного бывший «профилёр» ФБР сделал следующий вывод: «Вся сумма вещественных улик, судебных свидетельств и поведенческих признаков указывает только на одно логическое заключение, состоящее в том, что убийство Мэрилин Рис Шеппард 4 июля 1954 явилось „спланированным внутрисемейным убийством“, совершённым доктором Сэмюэлем Шеппардом. […] Эти доводы не только не поддерживают никакое другое логическое заключение, но прямо и красноречиво противоречит доводам и заявлениям доктора Сэмюэля Шэппарда.»

В этом месте важно отметить, что Грег МакКрэри в своём исследовании проигнорировал весьма важные факты и свидетельства. Например, обнаружение Полом Кирком на месте преступления крови постороннего человека. Никак не прокомментировал «профилёр» и утверждения эксперта по «генетической реконструкции» Мохаммеда Тахира о том, что во влагалище погибшей находилась сперма двух мужчин. Но если и первое, и второе ещё можно объяснить спецификой работы по составлению «исследовательского анализа места преступления», который должен опираться лишь на официальные документы, составленные во время осмотра, то довольно странным представляется полное игнорирование «профилёром» указания на возможное изменение самими полицейскими обстановки в спальне. Напомним, что во время суда 1954 г. Ричард Шэппард-младший, побывавший на месте убийства до приезда коронера Гербера, заявил о том, что полицейские фотографии свидетельствуют об изменении первоначального положения трупа в кровати и обстановки в спальне в целом. Фактически Ричард обвинил полицейских в том, что те произвольно, в силу каких-то своих соображений, взялись «реконструировать» сцену убийства.

МакКрэри приписал «имитацию изнасилования» Сэму Шэппарду, однако ради объективности «профилёру» следовало бы упомянуть о существовании свидетельства, указывающего на то, что совсем другие лица — полицейские и коронер — могли заняться подобным делом (и видимо, занялись, если верить Ричарду Шэппарду-младшему)! МакКрэри упомянул о достаточно протяжённых кровавых следах, указывавших на волочение трупа в кровати. Действительно, совершить половой акт с трупом в том положении, в каком он сфотографирован (то есть под поперечной перекладиной спинки кровати со спущенными на пол ногами) невозможно. Однако изначально тело находилось гораздо выше, в изголовье, а там спинка кровати уже не мешала насильнику развести ноги жертве!

Впрочем, в оправдание Грегора МакКрэри можно сказать, что он, возможно, ничего не знал о заявлении Ричарда Шэппарда.

Остаётся добавить, что знаменитый «профилёр» проигнорировал и ещё одно важное свидетельство — о наличии в доме некурящих Шэппардов окурка, плававшего в унитазе туалета второго этажа. Причём, если достоверность утверждения Ричарда Шэппарда об изменении положения трупа можно оспаривать, то наличие окурка сомнению не подлежит — его видели разные люди, в том числе и полицейские, о чём и сообщили в суде под присягой.

Есть в работе МакКрэри и иные, мягко выражаясь, натяжки. Весьма странное впечатление оставило его рассуждение о том, что вытряхивание содержимого докторского саквояжа и осмотр портмоне — это действия нетипичные для вора. В этом отношении автор очерка может поделиться личным опытом: в конце 80-х годов прошлого столетия мне с группой товарищей довелось быть обворованным в спортивном лагере на южном курорте. Кража была совершена в интервале менее двух часов; за это время воры вытряхнули и проверили содержимое почти трёх десятков сумок и рюкзаков. Они отобрали заинтересовавшие их вещи — импортные кроссовки, футболки, джинсы, наличные деньги, не побрезговали и железнодорожными билетами на поезда дальнего следования, которые в те времена можно было вернуть в кассы без предъявления паспорта. Воры особо проверили документы и кошельки, которые, однако, похищать не стали. Деньги, предусмотрительно спрятанные, они отыскать не смогли: по этой причине